– Зайнаб, как ты можешь не придавать мне особого значения? Я очень стараюсь понравиться тебе,– говорил он ей, когда они оставались вдвоём,– Наскучило мне сидеть в деревне. Скоро я уеду в город, на заработки.
– А как же я? – спросила испуганно Зайнаб.
– Ничего, я ведь не навечно уезжаю… когда-нибудь вернусь. Привезу тебе красивое платье, о котором ты мечтаешь.
– Спасибо. Мне ничего не надо. Что же скажут люди? Ведь ты бросаешь меня,– в её голосе прозвучало волнение.
– Я знаю, что делаю!
Зайнаб поняла: если муж собрался в путь, то намерения своего не изменит. Посидев немного молча, она тяжело вздохнула, но потом, метнув Галимзяну взгляд своих карих глаз, пошутила:
– Тебя, как я погляжу, совсем не заботит, что оставляешь жену. Ведь её всякие домовые могут напугать.
Галимзян громко рассмеялся. Однако он тут же спохватился – понял, что перегнул палку. Зайнаб не могла предвидеть будущего, но она знала, что её настоящее – это идея простой жизни, которая воплотилась в «идеальную несвободу». Разве об этом мечтала она?
Стояла зимняя пора. Под ногами скрипел снег, над головой сияло солнце. В этот день провожали Галимзяна в город на заработки. В тот момент он чувствовал себя батыром, оставившим в дураках всяких чертей и прочую нечисть. Галимзян крепко прижал к себе молодую жену, поцеловал в щёчку и вышел за ворота. В ту ночь Зайнаб видела хороший сон: будто бы расстелила она на зелёной поляне большой кусок белого полотна. Но для чего, не могла вспомнить. Проснувшись утром, она по-своему истолковала этот сон: белое полотно означало благополучный путь для Галимзяна. И он, если будет угодно Аллаху, вот-вот вернётся…
Очередной раз в жизни Зайнаб стало не по себе. Её вдруг потянуло к добрым людям, захотелось человеческого участия. Всё это всколыхнуло в каком-то дальнем уголке души светлое и невыразимое чувство душевной полноты и покоя. И что-то подсказывало Зайнаб, что такое же состояние духа уже было у неё в детстве, давным-давно. Её охватило властное стремление ещё полнее окунуться в мир радости. Но возможно ли это? Что же держит её здесь? Она не раз задавала себе этот вопрос и останавливалась на мысли – ничего. Иногда, стараясь хоть немного скрасить свой жизненный путь, она просто напевала песни. Зайнаб имела хороший певческий голос от рождения. Часто рифму частушек сочиняла сама. Ей это было необходимо для любой деятельности. Песня как бы очищала её духовный мир.
Наступил 1928 год. Тяжёлое время, когда страна отреклась от старого мира, строила новый социалистический мир. Зайнаб долго жила в ожидании мужа. Люди поговаривали, якобы он стал семейным в городе и домой в деревню не вернётся. Если бы, даже, и вернулся, вряд Зайнаб смогла быть счастливой с ним. Да, она оптимистка: подумала, решила, сделала – ушла из этого дома. В очередной раз собрала в узелок самое необходимое, взмахнула его на плечо и отправилась пыльной дорожкой далеко, в неизвестность….
