– Будь счастлива, дочка!
Прожив в приюте несколько месяцев, Зайнаб решила бежать домой, в деревню. Ей казалось, что никакой приют, где кормят, обувают и одевают, не заменит родную деревню, улицу, дом. Она ушла ранним утром, когда все ещё спали. Тихо, спокойно ступая на старые скрипящие половицы некрашеного пола, она вышла на крыльцо, взмахнула узелок за спину и гордо зашагала по знакомой ей дороге, ступая босыми ногами по камешкам и легкой пыли.
Шли дни, месяцы, годы. Зайнаб казалось, что часы стали быстрее тикать, что солнце и луна хотели быстрее сменить друг друга. Теперь она жила в доме своего дяди также по отцовской линии. Её приняли в свою семью из жалости, ведь в доме и без неё народу хватало. У дяди было восемь детей – все мальчики. Зайнаб должна была честным трудом зарабатывать кусок хлеба. Она могла делать всё: стирать, доить корову, делать уборку, работать на огороде. А вечерами, под яркий лунный свет, взяв в руки спицы и клубок пряжи, садилась она вязать. Это было её увлечением, когда она уходила в воспоминание. Надо сказать, что если бы отцу или матери было суждено её увидеть, они не узнали бы свою дочь. Зайнаб повзрослела, стала красавицей с тонкой талией, стройными ногами, которые скрывались под подолом длинного платья. Фигуру выделяла высокая, упругая грудь. Несмотря на летнее жаркое солнце, её кожа сохранила молочный цвет, а мягкие волосы, заплетённые в две косы падали на точеные плечи. И, конечно же, глаза, её карие глаза, светились душевной чистотой и нежностью. Зайнаб хотела учиться, но её школой стала сама жизнь. Правда она посещала иногда уроки мудрого муллы в близлежащей мечети, но это не удовлетворяло её. Она выучила почти все молитвы на арабском языке, неплохо владела навыками письма и свободно могла читать старые потрепанные книги мусульманской молитвы.
Многие люди думали, что с приходом 1917 года свет одолеет тьму. Но светлое и святое вытравлялось в стране всеми возможными и невозможными способами: детей публично заставляли отказаться от родителей, записывая их в пионеры, взрывались дороги к храмам и мечетям, да и сами мечети. С родной земли изгонялись лучшие люди. Через братоубийственную войну прозвучал лозунг: «Вся власть Советам!» Могли ли неучи управлять страной, осознавая трагические уроки безумной революции. Итак, Советская власть запретила мечети распространять пропаганду мусульманской веры, поэтому это маленькое «учебное» заведение было закрыто. Позже здание мечети было сожжено.
