Рассеянно мазнув по мне глазами, снова смотрит на дорогу.
Отвернувшись, делаю тоже самое. Смотрю на проносящийся за окном проспект.
Сворачиваем с шоссе, и я вдруг вижу очертания знаменитых столичных небоскребов, а когда становится окончательно понятно, что мы направляемся именно туда, сердце ускоряет ритм.
Ого…
Снова кошусь на водителя.
Кто он такой?
Минуем КПП и ныряем в тоннель, а потом заезжаем в подземный паркинг.
Я здесь не бывала, только издалека видела, поэтому когда выходим из лифта в вестибюль, стараюсь смотреть себе под ноги, чтобы не глазеть вокруг, как дикая.
Мой спутник уверенно движется вперед. Семеню следом, бросая взгляд на белую стойку администратора и стаю искусственных журавлей под потолком. Остановившись за его спиной, наблюдаю за тем, как прикладывает к замку лифта карту и выбирает… семьдесят второй этаж.
Подняв глаза, встречаюсь с ним взглядом в зеркальной двери лифта.
Противное давление внутри меня нарастает с каждой минутой.
Весь этот мрамор так ярко подсвечен, что я вижу каждый нюанс его лица. Неглубокие морщины на его лбу, легкий загар на коже, четкую линию челюсти под бородой. Зелено-карие глаза задерживаются на моих. Спокойные и неподвижные.
Я не умею так смотреть на мир. Будто ты уже везде успел. Я всю жизнь только и делаю, что куда-то спешу.
Тру вспотевшие ладони о пальто, отводя взгляд.
Лифт добирается до семьдесят второго быстрее, чем за минуту. У меня закладывает уши. Усиленно сглатываю, глядя на коротко остриженный темноволосый затылок.
Семьдесят второй этаж — длинные широкие коридоры, закатанные в один сплошной мрамор. Свернув пару раз, останавливаемся у черной двери с номером 225Б. Она обита деревом и у нее электронный замок. Проведя по нему картой, мужчина открывает дверь, пропуская меня вперед, и тут же заходит следом. Упершись рукой в стену, сбрасывает туфли и проходит в апартаменты, по дороге включая свет.
— Ванная здесь, — надавливает ладонью на стену, и в ней приоткрывается замаскированная дверь.
Снимаю туфли и, прижав к груди сумку, осматриваюсь. Стопы ноют так, что мне хочется зареветь от облегчения.
Здесь нет никаких видимых шкафов, и я не знаю, куда деть свои вещи.
Господи, здесь потрясающе…
За сплошной стеклянной стеной ночной город с высоты птичьего полёта и соседние небоскребы.
Мы что, выше облаков?
Топчась на месте, кружу глазами вокруг себя.
Вся мебель “мужская”, и она точно с каких-то выставок, на которых зависают всякие модные дизайнеры, которым платят огромные бабки за то, чтобы они обставляли твой дом чем-то немыслимо дорогим и, желательно, ручной работы.
