Тем не менее, я съела больше половины этой бурды.
Я сыта и… наконец-то согрелась. Звуки вокруг долетают до меня, как через вату.
Как-то в мемуарах одной королевы, не помню как ее звали, я прочитала, что самое опасное существо на земле — это женщина, которая умеет думать. По-моему, это чушь. Чем меньше женщина думает, тем лучше у нее все складывается. Той королеве снесли голову, наверное в тот момент она бы со мной согласилась.
Господи…
Иногда в моей голове такой бардак, что я себе поражаюсь.
Мой телефон жужжит и ползет по столу, собираясь с него свалиться.
Прижав к губам стакан, переворачиваю телефон. Это входящий от “Богатого говнюка”. Стрельнув глазами в окно, вижу его прямо перед собой. Слегка расставив ноги, смотрит на меня через стекло.
— Алло? — говорю тихо, не отрывая от него глаз.
Засунув в карман джинсов руку, раскачивается на пятках и спрашивает:
— Закончила?
Его голос тонет в шуме улицы, но у меня все равно по рукам бегут мурашки. Я слышу его дыхание и знаю, что нам… пора.
— Да… — отвечаю, опуская на стол стакан.
— Жду тебя в машине, — продолжает он смотреть.
Он странный.
Чертовски странный.
Почему он так смотрит? Он смотрит на меня так, будто у него больше никаких дел.
А еще он мастерски умеет выпадать из реальности. Пока он ел, был явно не здесь, а где-то еще. Смотрел в пространство, медленно жевал и о чем-то думал.
Положив трубку, соскальзываю со стула.
Мой затылок горит.
Он смотрит, я знаю. Просто чувствую. Чувствую так, будто он трогает, а не смотрит. Волосы, спину, ноги…
Опять это волнение.
— Ф-ф-ф-ф… — выдыхаю, сделав губы трубочкой и одеваюсь так медленно, как только могу.
Пять минут назад в туалете я соврала сестре, сказав, что собираюсь спать. Я часто вру. Я вру всем и почти всегда. Вру о том, кто я такая. О том, как меня зовут. О том, сколько мне лет. О том, что думаю на самом деле по тому или не тому поводу.
Вру, вру, вру…
Всем, но только не себе. И когда выхожу из кафе, точно знаю, что хочу его сама, и меня никто не заставляет раздвигать ноги. Перед Романом Гецом я хочу раздвинуть их сама. Я вижу их, свои ноги, где-нибудь у него на шее. Или там, где он захочет.
Утонув в глубоком кожаном сиденье, смотрю на него.
Он трогается, не говоря ни слова и не дожидаясь, пока я пристегну свой ремень.
И как только выезжаем на дорогу, “Мерседес” бросается вперед с таким рывком, что я влипаю в сиденье и с визгом зажмуриваюсь. Под агрессивный, колотящий нервы рык мотора пропуская через себя чокнутый поток возбуждения и адреналина.
