— Ясно, — уходит она на кухню, оставляя меня одну.
На меня обрушивается злость на себя саму.
Почему я не взяла те деньги? Почему мне вечно нужно… выпендриться, а?
Он не позвонит, это же очевидно.
Роман Гец.
Запрос в моем поисковике ничего вразумительного не дал. Я по-прежнему не имею никакого понятия о том, кто он такой. Одно могу сказать точно, все что его окружает — оно высшего качества. Уверена, и женщины у него такие же, а меня… кажется, меня он просто насквозь видел. Поэтому я не взяла его деньги. Потому что я ужасная дура…
Слышу приглушенные голоса на кухне и запихивая под подушку свою пижаму.
Мне нужно срочно убраться из этой квартиры. Подальше от этого Игоря. Быстро надеваю пальто и ботинки. Достав из шкафа свой сувенирный белый зонт, выхожу за дверь.
Раскрыв его и выудив из кармана телефон, нахожу в ленте номер сестры. Смотрю на мокрые кленовые листья под ногами и нажимаю вызов:
— Алло… — булькает она в трубку спустя один гудок, как будто сидела со своим телефоном в обнимку.
Я слышу, как хлюпает ее нос и начинаю злиться. Вариантов того, кто мог ее обидеть предостаточно.
— Привет, Морковка, — зову ее, перебегая через дорогу.
— Привет… — выдавливает из себя Рита.
— Что случилось? — требую я.
— Ничего… — выкрикивает звонкий детский голос, — Галя заставляла меня есть гречку, а она у нее ужасная, как песок!
— А ты что? — делаю я вдох.
— Я сказала слово на букву “д”, — выпаливает сестра. — То, которое плохое!
Отлично.
Дерьмовее не бывает.
— Мы с тобой сколько раз про это говорили? — пеняю ей.
— Но ты сама так про ее гречку говорила…
— Что за слезы? — опять вздыхаю я.
— Она на меня наорала! — снова выкрикивает Рита. — Так орала, что я заплакала…
Жена моего отца просто нездоровый человек. У нее проблемы с нервами, и она… просто чокнутая ведьма. От возмущения и беспомощности я начинаю багроветь.
Шум подъезжающей электрички глушит голос Риты, но когда захожу в вагон, слышу жалобное:
— Когда ты приедешь за мной?
— Пока не знаю, — закрываю я глаза, устроившись на первом попавшемся сидении.
— Ты так постоянно говоришь, — с обидой всхлипывает моя десятилетняя сестра.
Я так соскучилась, что сама готова разреветься. Здесь в этом городе ее голос, как напоминание о том, кто я вообще такая.
Я сказала ей, что приеду… на самом деле я не должна была ничего обещать. Я понятия не имею, как забрать ее оттуда. Я сама в этом городе на птичьих правах. Все это разрывает мою голову на части!
Мы не похожи. Я пошла в отца, а она в мать. У нее жиденькие светлые волосы и голубые глаза. И она очень маленькая для своего возраста. Она учится с двойки на тройку, потому что никто не следит за ее оценками. И тот, кто сказал, что у всех есть хоть какие-то равные возможности в этой жизни может засунуть это
