– Здравия желаю, Георгий Константинович! – ответил Толбухин.
– Доложите обстановку.
– Артиллерия противника не ведёт активных обстрелов, авиация пока тоже молчит. Завтра мои войска идут на штурм Севастополя.
– А! Точно! За сколько планируете взять?
– Точной цифры вам сказать не могу, ибо противник, находящийся в городе силён.
– И всё же?
– Думаю, за неделю точно возьмём.
– Это долго. Ставка требует быстрых действий.
– Сделаю всё возможное для скорейшего взятия города, товарищ маршал.
– Хорошо! Удачи, Фёдор Иванович, и да хранит вас бог!
– До свидания, Георгий Константинович!
Толбухин молча посидел с минуту и велел позвать к себе Мельника, который прибыл через пять минут.
– Слушаю вас, Фёдор Иванович! – сказал генерал, войдя.
– Войска готовы? – спросил комфронт.
– Так точно, завтра выдвигаемся.
– Хорошо. Ставка требует максимально быстрого взятия города. Можем?
Мельник помолчал и ответил:
– Можем, товарищ генерал.
– Уверены, Кондрат Семёнович?
– Убеждён!
– Что ж, тогда удачи нам, и да хранит нас бог!
***
Ранним утром нового дня тридцать вторая гвардейская стрелковая дивизия выстроилась в боевой порядок. Молодой комдив необычайно волновался, ибо он понимал, что штурм предстоял тяжёлый.
Батальоны шли стройными колоннами. Кто-то шёл молча, кто-то курил, кто-то переговаривался.
– Мишаня, – обратился комбат Терехов к шедшему в первой шеренге сержанту Безрукову, – есть закурить?
– Найдётся, Андрей Николаевич, – ответил гвардеец и полез в карманы.
– Награды-то сними, а то ж прострелят, обидно будет, – усмехнулся капитан, затягиваясь махоркой.
– Чего там, Андрей Николаевич? Их же мало, две всего-то – за Кавказ да «За отвагу»3. К тому же, ежели погибну, так при полном параде!
– Дело твоё. Я вот, только своего «Богдана Хмельницкого»4 надел.
Они помолчали, оба уже закурили, когда Безруков спросил:
– Как думаете, Андрей Николаевич, выживем?
Комбат усмехнулся, тяжело затягиваясь:
– Нам боятся нечего, мы на нашей земле. Дома, иными словами. Немцы – всего лишь враги, они могут только убить и не более. Всё будет хорошо, так, думаю, нам Христос завещал.
– Вы верующий? – удивился сержант.
– Не-а, но на этой проклятой войне хочешь-не хочешь уверуешь, да и к тому же, в детстве-то меня всё-таки крестили, хоть и запрещено, вроде как…, и даже в партбилете у меня икона лежит….
***
Младший лейтенант ВВС Василий Донцов готовил свой новенький Ла-7 к первому боевому вылету. Он необычайно волновался и требовал от техника, чтобы всё – буквально каждая гайка – в его истребителе блестела.
