***
Пулевые раны заживали как на собаке, что, хоть и противоречило его фамилии, но не могло не радовать сержанта. Тем не менее, врачи были другого мнения, а потому изо дня в день ставили ему всё новые и новые уколы, и никак не хотели отпускать на фронт.
Так тянулась неделя за неделей.
Месяц.
Второй.
Кошечкин уже не выдерживал всей этой госпитальной обстановки, которая и заключалась, в общем-то, в уколах, играми в шахматы с остальными ранеными, едой и бурными ночами с молоденькой грузинкой-медсестрой Полиной.
Между тем, вести с фронта приходили уже радостные. Его батальон был переброшен в Крым и постоянно участвовал в освобождении оккупированных городов и деревень. Кошечкин искренне завидовал своим товарищам, рвался к ним, но… врачи всё твердили своё: «Ещё не время, отлёживайтесь!»
В конце концов, у него в голове созрел план.
Очередной ночью, когда они с Полиной уединились в подсобке, он нашептал ей:
– Полечка, миленькая, на фронт мне надо!
Медсестра встрепенулась:
– Как? Тебя же не отпускают ещё…
– Это да, но… я-то уже здоров! Нет ран у меня уже. Не веришь – смотри!
С этими словами он повернулся к девушке голой спиной, на которой зияли четыре небольших шрама.
– А что я могу сделать, милый? – шептала медсестра. – Я ж не начальник госпиталя.
– Найди мне мои документы и одежду, а я уж доберусь до своих.
– Сбежишь?! – воскликнула Полина, и Кошечкин даже закрыл ей рот рукой.
– Чего ты кричишь-то, ну? Всё со мной хорошо будет! – шептал он.
– Тебя убьют там! Не пущу!
Она уткнулась ему в плечо и беззвучно зарыдала.
– Свои не убили, и эти не убьют.
Он гладил её по волосам и покачивал, прижимая к себе.
– Ну-ну, милая, всё хорошо. Я тебе писать буду. У меня ж мамки-то нет, вот, только ты есть!
Девушка встрепенулась и оторвалась от его плеча.
– Обещаешь?
– Слово сержанта, милая! – улыбнулся Кошечкин, положа руку на сердце.
Она снова крепко обняла его.
– Я буду скучать, Ванечка!
– И я по тебе, родная!
К утру Полина всё-таки принесла ему все его вещи и документы. Поцеловав на прощание медсестру, сержант выпрыгнул из окна и, поймав первую же полуторку, поехал на ближайший вокзал….
***
Комбат вместе с остальными офицерами батальона роптал в штабе над картой, заканчивая обсуждение завтрашнего плана наступления.
– На этом всё. Вопросы? – подытожил майор.
– Никак нет! – хором отозвались офицеры.
– Приступить к подготовке личного состава к операции. Разойтись!
Послышался топот сапог, и фигуры взводных и ротных удалились из штаба, а майор всё продолжал смотреть в карту.
