– Жива? – слегка улыбнулся. – Думал, затопчу.
Сердце вновь трепыхнулось, как тогда, при первой встрече. Таскув зло выдернула руку из пальцев Смилана. Ишь ты, затопчет. Важный больно!
– С отцом твоим проговорить хочу. Кажется, я знаю, что надо делать, чтобы княжича вашего спасти успеть.
Смилан изменился в лице: мгновенно сошла с него вся несерьёзность, и он быстро вернулся в чум. Послышался среди общего гомона отрывистый разговор, и наружу вышел Отомаш, такой же взбудораженный, как и сын.
– Заходи внутрь, светлая аги, – приглашающей указал он рукой на дверь. Но Таскув покачала головой, краем глаза заметив, сколько мужчин там. И все они с любопытством на неё поглядывают. Уж лучше на улице потолковать.
– Я знаю, что сделать, чтобы ваш вождь дождался помощи. Нужно отправиться к Ялпынг-Нёру и принести щедрую жертву на Пурлыхтан-Сори. Я могу попросить духов дать ему сил, чтобы побороться с хворью до того, как мы приедем.
Пока Отомаш внимательно её слушал, выражение его лица становилось всё более недоверчивым. А под конец он и вовсе посмурнел.
– Я услышал много непонятных слов, аги. Поясни, где этот… – он щёлкнул пальцами.
– Ялпынг-Нёр, – подсказал Смилан и добавил: – Молебный Камень по-нашему.
Таскув кивнула. Вот уж много он о вогулах знает. Небось, даже больше, чем сидящий в Муроме князь.
– Это наше священное место, оно обладает большой силой. Идти туда три дня. Но это быстрее, чем добраться до остяков, – начала она разъяснять свою придумку.
Но воевода её прервал.
– С чего бы вашим духам помогать нам, если наши не сумели? Волхв-от бился-бился, а всё бестолку.
– Они помогут не вам, а мне. А я через обручье смогу передать ему часть жизненной силы. Тогда у нас появится время на дорогу до остяков, – терпеливо продолжила Таскув.
Воевода с сомнением глянул на Смилана. Человеку несведущему всё это и правда околесицей покажется. Но сын его, похоже, уже внутренне одобрил предложение Таскув. В нём был резон, хоть в помощи духов для чужеземца она крепко сомневалась. Сказать по-правде, больше в том пути было выгоды для неё самой. На Ялпынг-Нёре они смогут встретиться с Унху и всё-таки провести ритуал.
– А что насчёт жертвы? – поразмыслив, уточнил Отомаш.
– Лошадь – самая лучшая жертва для такого.
– Ладно хоть не человек, – неуклюже пошутил воевода. Под суровым взглядом сына с его губ тут же сошла виноватая улыбка.
Таскув только бровь приподняла. Неужто чужеземцы считают их жестокими дикарями, которые приносят в жертву людей? Бывало, конечно всякое в разные времена. Но то давно минуло. Сейчас уж не осталось в живых тех, кто помнил последние человеческие жертвы.
