– Ты что ж, так всем его угрозам поверила, что дочь теперь неведомо куда готова отпустить? И неведомо с кем.
Алейха прищурилась и упёрла руки в бока, оттолкнув коленом слишком настырного кобеля, что сверх своей пайки пытался выклянчить ещё.
– Вот ты всё печёшься о том, чтобы Мось не обидеть. А коли Лунег за Таскув пожалует, так большая беда приключится.
Ойко поиграл желваками и вновь опустил взгляд на сеть.
– Не верю я им. И Унху не верю, – повторил упрямо. – Но, знать, верно ты говоришь, что подальше от паула в окружении воинов ей безопаснее будет. Только надёжных людей с ней отправить надо. Чтоб приглядывали.
Матушка улыбнулась, обрадованная тем, что муж всё же с ней согласился. А Таскув быстрым шагом вышла из укрытия, словно только прибежала.
– Где живут чужеземцы? – сходу выпалила она.
Отец посмотрел спокойно и снова обратился к своему занятию. А мать с укором окинула взглядом её распахнутую шубу.
– Ты, точно Эви, носишься, – проговорил Ойко так невозмутимо, словно и не спорил с женой пару мгновений назад. – Думал даже, что она пришла. На окраине паула их поселили. Даже чум расставили нарочно. Больше-то им жить негде.
Таскув выдохнула:
– Ага, – и уже хотела было уйти.
Но отец бросил в спину:
– Стой! – Пришлось возвращаться. Он глянул строго. – Что это вы с Унху задумали?
– Задумали? – вполне искренне удивилась Таскув, но в горле мигом встал липкий комок. Она беспомощно посмотрела на мать, а та лишь головой покачала. Мол, отца лучше не злить.
– Чую, не зря он утром у тебя ошивался. И лица у вас были хитрющие.
Отец отложил сеть, и его взгляд стал острым, точно гарпун, только и трепыхаться остаётся, как насаженной на него рыбёшке.
– Ничего мы не задумали, – дёрнула плечом Таскув. – Не выдумывай, отец.
– Смотри, – предупредил он. – Откажешься от свадьбы, вообще ни за кого не выйдешь. Будешь в избушке своей до старости одна сидеть! Я даже сотню лет проживу, чтобы за этим проследить.
Таскув улыбнулась, подбежала и коротко обняла его.
– Можешь и просто так прожить. Кому от этого плохо?
И тут же убежала прочь, не оборачиваясь. Лучше такие разговоры долго с отцом не вести: ничего хорошего не выйдет. Она прошла через паул насквозь; на южной его окраине и правда стоял большой чум. Но как там помещались огромные муромчане, и представить трудно. Таскув замедлила шаг, борясь с вдруг напавшей на неё робостью. Как к друзьям каким заявилась, в самом деле. Но уже перед дверью взяла себя в руки. И только она собралась войти, как навстречу ей вышел Смилан – чуть не зашиб. Таскув ойкнула и отскочила в сторону. Муромчанин, почему-то решив, что она сейчас упадёт, ловко подхватил её под локоть, склонился к самому лицу.
