А вот с новым преподавателем по немецкому языку я столкнулась совсем недавно прямо нос к носу.
Я шла и разговаривала с Галей, – мы искали Цыганёнка – когда из дамской вышла худая высокая женщина с пронзительными вишнёвыми глазами и с зачёсанными назад волосами, собранными в пучок. Я обернулась к Гале и напоролась на женщину.
– Ой-ой-ой! Извините меня, пожалуйста! – лепетала я, приседая перед ней в книксене. Женщина сначала испуганно, а потом сурово поглядела на меня. И просто ушла, не удостоив ответом.
Ф-фух, вроде, пронесло! Но не тут-то было. На завтрашний день у нас стоял впервые в расписании немецкий язык. И, когда мы пришли в наш класс, выяснилось, что эта та самая женщина, на которую я чуть не упала, и будет вести у нас эти уроки. Звали её Катрин Иоганновна, но по-русски все называли её Екатериной Ивановной. Как только прозвенел звонок, она стала знакомиться с нами. Когда до меня дошла очередь, то немка (а она была обрусевшей немкой) удивлённо посмотрела на меня, но всё равно вида не показала, что уже знает меня.
Я уже рассказывала, что я не полиглот и в своей жизни изучала только английский язык, поэтому для меня было большим удивлением, что все, абсолютно все девочки уже знают немецкий алфавит и некоторые слова, а я была как белой вороной, лучше сказать пугалом в этом сборище. А была сложность. Екатерина Ивановна разговаривала исключительно на немецком, изредка, когда её не понимали, переходя на русский язык. На нём она говорила с большим акцентом. Поэтому на первом же уроке я и отличилась.
– M;dchen, warum beantworten Sie meine Fragen nicht? * (Девочка, почему вы не отвечаете на мои вопросы? (перевод с нем.), – неожиданно прозвучало над моей головой. Оказывается, я погрузилась в свои мысли под непонятное «бу- бу- бу» в классе, что и не заметила, когда Екатерина Ивановна подошла ко мне. Однако, что ей от меня понадобилось? Что она там бубнит? Ничего не понимаю!
– Гёвёрю п-рюсски, – изменяя гласные, стала переводить мне немка. – Пёчемю ви не ётвечаете мне на вёпрёси?
– Я не понимаю, что вы говорите, Екатерина Ивановна, – встала со своей скамьи я и стала объяснять причину. – Дома меня не учили этому языку.
Екатерина Ивановна кивнула, мол, поняла, и выдавила из себя ещё несколько фраз.
– А ви, фрейлен, вёёбще кякёй-тё изючяли? – и уставилась на меня выпученными глазами. Я ответила, что да, знаю, немного по-английски. На этом меня не оставили в покое, а стали при всём классе объяснять некоторые слова, особенности произношения немецких слов и много другого. Я до того устала записывать всё это в тетрадку, что на последнем уроке просто сидела и делала вид, что что-то пишу. Хорошо, это был русский. Меня не трогают на этом уроке. У кого-нибудь потом спишу. Вернувшись домой, так, не раздеваясь, повалилась на свою кровать. У меня ныла рука. В жизни столько не писала, как сегодня. А ещё и учить. Ой, что-то голова закружилась и в ушах зазвенело. Посплю-ка я лучше с часок.
