– Олег Павлович, что будем делать? – спросила Зайтуна. – Может быть, пока Вова у нас, попробуем перенести Николая Павловича в сарайчик на одеяле?
– Да. Надо, – тяжело вздохнул он. – Давайте одеваться. Перенесём его, а там уж будем искать возможность похоронить.
Вовка сидел дома, читал историю и удивлялся. Почему, изучая этот предмет в школе, он был так не любопытен. Оказывается, очень и очень многое прошло мимо его сознания? Например, он обнаружил, что не было ни одной войны с участием России, где бы ни проявилось военное дарование сразу нескольких её полководцев. А значит, и в этой войне проявится.
Дверь в квартиру распахнулась. Прихрамывая на обе ноги, вбежала соседка тётя Валя. Её широкое опухшее лицо было бледнее, чем обычно, зрачки дико расширены.
– Вова, помоги! – вскричала она. – У меня ничего не выходит.
– Что случилось? – встревожился мальчик.
– Дедушка захотел проститься с Настей, а когда она обняла его, он умер. И руки так сцепил, что не вытащить её. Сил нет. Задохнётся скоро.
Вовка бросился на выручку. Пятилетняя Настя, накрепко обвитая руками деда и прижатая к его груди, стояла у кушетки и тихо плакала. Дед Никита лежал на спине, левым боком к стене. Его правое предплечье было намертво зажато кистью левой руки. Мальчик попытался приподнять его левую руку – безуспешно. Тогда он, предложил женщине:
– Тётя Валя, вы тяните вверх сразу обе руки деда, а я буду поднимать его правый локоть.
Соседка встала у изголовья деда, взяла его руки в замок, а Вовка ухватился за его локоть. Преодолевая невероятное сопротивление судорожно сжатых мышц умершего, они с трудом приподняли его руки. Высвобожденная Настя сползла на пол, облегчённо заплакала.
– Мама, я его так любила, а он меня задушить хотел…
– Нет-нет, миленькая, дедушка тебя тоже очень любил, – ответила ей мать. Она подняла её с пола, села на стул, обняла. – Просто, когда он умирал, ему вдруг сделалось так больно, что он сжался весь и нечаянно прижал тебя. Ты, доченька, на него не обижайся. Лучше пожалей дедушку. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась Настя.
– Спасибо тебе, Вова. Уж очень я испугалась, – сказала соседка.
– Да чего там, – ответил мальчик. – Дело житейское. Жаль деда. Ну, я пойду, тёть Валя?
– Иди, Вова, иди. Спасибо.
Мальчик пришёл домой, задумался. Жизнь всё трудней и трудней становится. До Нового года ещё целых двадцать два дня. Всем ли моим знакомым удастся дожить до него? И что изменится в новогоднюю ночь? Трудно себе представить. А ведь пора уже мне проведать и Галинку, и тётю Тоню с детьми. А что, если и они до крайней нужды дошли? Нет, всё решено. Отнесу им по шоколадке сейчас.
