– Славно. А тётка-то твоя что-нибудь знает обо всём этом?
– А зачем ей, женщине, знать такое? Только зря волноваться станет. Ведь правда? – обратился он за поддержкой к Набатову.
– Тут ты прав. У неё и своих проблем в избытке, – согласился майор. – А документы и то письмо ты сейчас должен мне принести.
– Принесу, конечно. А письмо вернёте? Я обещал…
– Хорошо. И я тебе обещаю: снимем копию и верну. Только о письме больше никому ни звука. Ты даже не представляешь, насколько сегодня опасно для семьи хранить в доме подобные бумаги. Ты понял? Никому ни единого слова. Договорились?
– Договорились.
– А место, где ты похоронил своего личного врага, сможешь найти?
– Конечно, – уверенно ответил мальчик. – А вы что… хотите его выкопать? Зачем?
– Ох, и неудобный же ты человек, Вовка! – покачал головой Набатов. – Такие вопросы у нас не обсуждаются. У тебя своя голова на плечах, скоро и сам все поймёшь.
– Юрий Иванович, а вы можете обменять мне на милицейском складе эти сапоги на русские? Они ещё совсем как новые.
– Могу, – с едва заметной усмешкой ответил начальник милиции.
– Вам нужна одежда Гюнтера? – тут же спросил Вовка.
– Тьфу ты. Вот болтун! – с весёлой досадой воскликнул Набатов. – Ты что же это, хочешь, чтобы я с тобой все существующие инструкции нарушил?
– Нет, что вы? Мне просто показалось, что я вам сейчас нужен.
– Ты? – Конечно, нужен. Ну ладно, отвечу. Только гляди у меня! – майор погрозил Вовке пальцем. – Одежды у нас хватает. Нужны документы немца, его награды и что-нибудь из личных вещей. А что, его сапоги тебе уже надоели?
– Сапоги-то крепкие. И на ноге нормально сидят, – с сожалением сказал мальчик. – Только он стал сниться мне. Вернее, не сам Гюнтер, а его глаза: лютые, лютые. От них аж душа холодеет. Такими глазами он смотрел на меня, когда с его головы каска свалилась.
– А что, немец видел, как ты в него выстрелил? – поинтересовался Набатов.
– Видел. Когда он заметил, что я целюсь, он даже успел автомат вскинуть, но я чуть опередил его. Поэтому он очень злой был, прямо бешеный.
– И теперь он снится тебе?
– Только глаза, – уточнил Вовка. – Представляете, вот снится мне какой-то сон, хороший-прехороший, и вдруг, прямо посреди этого сна, как на фотографии, проявляются его глаза, ледяные, бешеные-бешеные. Просто жуть.
– Ты думаешь, избавишься от его сапог, и всё прекратится? – спросил Набатов.
– Не знаю. Но я хочу забыть о нём. Очень хочу! – Вовка даже пристукнул кулаком по столу. – И о его глазах.
