– Явился, беспризорник, – сурово сказала Вера Александровна хриплым голосом. – Мать твоя шляется. И ты шляешься. Еще и такую же замарашку с помойки притащил.
– Какая я вам замарашка! – громогласно возмутилась Глаша, ставя руки в боки, но Кира с силой наступил ей на ногу, и Глаша замолчала, увидев, как побледнел Кира и стиснул зубы. Вера Александровна только ухмыльнулась и продолжала:
– Детский дом по тебе плачет.
– Вера Санна, не надо, пожалуйста, – тихо попросил Кира. От слов «детский дом» Киру пробрала дрожь. Маячивший как черная дыра, как неизвестность за высоким забором, детский дом был кошмаром Киры. Неосознанный страх пронзал Киру, когда Вера Александровна вновь и вновь грозила детским домом. Если бы той ночью на чердаке его поймал полицейский, если бы соседи вызвали опеку, если Инна Марковна все-таки придет к нему домой… Кира был готов и удирать от полицейских, и сидеть ночами на чердаке, когда к маме приходили гости, и беспрекословно слушаться соседку, и стирать одежду, и голодать, лишь бы, лишь бы не угодить в проклятый детский дом.
– «Не надо, Вера Санна», – горько вздохнула соседка. – Ты дурак. С такой матерью, как твоя, долго ты не протянешь.
– Вера Санна, пожалуйста, – просил Кира сквозь зубы.
Женщина махнула рукой и, уходя, сказала:
– У вас дежурство по квартире. Иди полы намывай, чтоб дурь из тебя вышла.
И хлопнула дверью. Эхо разнеслось по огромной комнате. Глаша молчала. Кира достал из дивана старые выношенные кроссовки.
– Померяй. У тебя размер меньше, – протянул он их Глаше и добавил. – Иди к Полине одна, мне надо квартиру убирать.
– В океан вместе прыгали, и полы вместе отмоем, – бодро сказала Глаша. – Давай сюда тряпки, ведра, швабры!
Квартира оказалась огромной с длинным коридором с гнусными зелеными обоями, освящённым тусклой лампочкой. Комнат помимо Кириной было еще пять. И длинная узкая кухня с двумя газовыми плитами, одной раковиной и шестью кухонными гарнитурами.
Сначала Кира и Глаша вместе оттирали подоконники в кухне. Затем Глаша протирала тряпкой двери и дверные ручки общего пользования. «Общего пользования – это значит, что ими пользуются все соседи по квартире» – объяснил Кира. Кира тем временем подметал коридор и вытряхивал коврик у входной двери.
«Чтоб ни пылинки» – зорко следила соседка, периодически выглядывая из своей комнаты. Глаша намывала ванну и раковину, Кира драил унитаз. «Чтоб до блеска!» – наставляла Вера Александровна.
И дружно намывали полы, ползая по квартире на четвереньках. «Воды куда столько льёте!»
