У ворот Рябинка обернулась, с торжественной серьезностью сказав:
– Обращайся, если что. Отца не слушай. Позлится и отойдет. Нам держаться друг друга надо.
Потекли ленивые весенние деньки.
Два дня Ярина вставала поздно, когда уже солнце золотило верхушки деревьев. Завтракала, помогала домовому хозяйничать. Ожерелье больше не дурило, не пыталось выплеснуть нескончаемый поток образов. Теперь она могла высидеть в нем по несколько часов к ряду, хотя на ночь все равно снимала. Но это все равно не спасало от тоскливых, наполненных женским плачем, снов.
Жаль, покой оказался мимолетным.
На третий день Ярина жевала пирожки и корпела над книжным переводом. Дело почти не двигалось. Наверно потому, что она больше разглядывала сокровища, чем вникала в мелкую паутину вязи, но признаться в лени было стыдно.
Вой за окном чуть не заставил подавиться, хотя пора бы уже было привыкнуть. Ее безмолвные стражи завывали каждую ночь, видно, не давая колдуну подобраться поближе. Вряд ли у кого другого хватило бы храбрости сунуться в лес среди ночи, когда их оврага выползало непойми что.
Выбежав на крыльцо, Ярина обнаружила, что все до одного черепа повернуты безглазыми лицами за ворота, хотя обычно они сидели на частоколе как попало, а то и вовсе крутились вокруг в попытке углядеть что поинтереснее.
Вороны все так же восседали на ветках, ничуть не тревожась.
За частоколом терпеливо дожидались посетители: живые и не очень. Дюжина волков, разной степени облезлости, сидела в рядок и таращила желтые глазищи на черепа. Стоило распахнуть ворота, звери вздернули морды к небу и завыли с новой силой. Лес откликнулся на такое безобразие потрясенной тишиной. Черепа возмущенно заклацали зубами. По их пониманию, пугать хозяйку могли только они, а незваные гости покусились на святое.
Ярина, пытаясь выковырять убежавшую в пятки душу, замерла столбом. Волки смолкли и выжидающе уставились в ответ, выглядели они при этом не слишком довольными. Пару минут на полянке никто не шевелился, являя прекрасный пример для пословицы «тягалась кобыла с волком». Потом вожаку – здоровенной серой зверюге с погрызенным хвостом – это надоело. Выступив вперед, он ткнулся мордой в лежащую на земле тушу и двинул ее вперед.
Тут-то Ярина и отмерла. Последним «гостем» оказалась молодая олениха: только убитая, кровь вокруг раны на горле еще не успела свернуться. Судя по голодным взглядам и выпирающим ребрам, волки были бы сами не прочь полакомиться мясом, но отчего-то медлили.
