Янтарный меч | страница 40
– Раньше мы старались оттуда подальше держаться. Илея, бывшая хозяйка, не любила гостей. Особенно, наше племя. Она и людей не любила, но никогда им не отказывала, наверняка полезными считала. Все чародеи такие, – Рябинка поймала скользнувшую мимо Ивушку за руку и невозмутимо продолжила. – По ней никто из наших не убивался. Только Торопий, но он пришлый, хоть своим стал. А она за десять лет так чужинкой и осталась.
Имя прежней хозяйки избушки было непривычным, певучим. Хотя чему удивляться? Мало ли в Дивнодолье чужеземцев. Колдовской круг располагался Рениме, столице соседней Арсеи, оттуда чародеи и разъезжались по странам, где их признавали. Правда, обычно мастера своего дела не оседали в глухих селищах. Но здесь Пустошь близко… Вон, колдун, тоже по виду не простой, а кукует в этой дыре.
– А что с ней случилось? – Ярина поборола желание обхватить себя за плечи. Волшебство водяного иссякало, дрожь возвращалась, пришлось ускорить шаги.
– То же, что и со всеми. Ушла и не вернулась. Бродницы ее на летний солнцеворот видели, с тех пор так и нет вестей. Думаю, она на Пустошь сунулась. С нее никто живым не уходил. Ступишь – сгинешь. Тела не нашли. Чародеи постоянно туда лезут, ничему их жизнь не учит.
Рябинка потерла плечо – сквозь прорехи в рубахе проглядывал белый шрам от ожога. Она говорила отстраненно, но последняя фраза отдавала горечью. Ярина не стала расспрашивать, они уже вышли на прогалину, где стоял дом.
– Ой, черепушки! – раздался звонкий голос. Бессловесные стражи вызвали у Ивушки бурю восторга. Она вырвалась и принялась прыгать у частокола. С ее ростом достать до верха не получалось, но русалочку это не волновало.
Черепа такое внимание не заметить не могли: глазницы налились светом, зубастые рты распахнулись. Ивушка взвизгнула от восторга, она бы вновь попыталась подпрыгнуть, как ворота отворились.
– Это что тут такое? – пробасил Торопий. – Кто балует?
– Здравствуй, дяденька! – Русалочка ничуть не смутилась, лихо поклонившись до земли. – Мы в гости.
Домовой, уперев руки в боки, разглядывал их пеструю компанию. Ярина не знала, что он разглядел на ее лице, но кустистые брови сошлись на переносице. Ничего хорошего это не предвещало.
– Лахудры в дом, – скомандовал он непреклонно. – Лешачка в баню. Да поживее!
Ярина тяжело вздохнула. В баню так в баню.
Когда Ярина вернулась в дом, никто не скучал. Ивушка крутилась перед зеркалом, изучая щедро намазанное целебной мазью лицо. Завернувшиеся в лоскутные одеяла сестры пили ледяную ягодную воду, домовой старательно штопал дыры на их сорочках. В тихом бурчании едва разбирались отдельные слова: «лахудры», «неряшество» и «безобразие». Сидели они недолго. Когда последняя дыра скрылась под заплаткой, засобирались в дорогу.
