Она мчалась вперед, стараясь хоть немного сориентироваться. Знакомых троп не попадалось, одни ровные ряды голых деревьев.
Слышно было, как она хрипит и как неумолимо хрустят за спиной ветки.
Вдруг под ногами захлюпало. Ручей! Рядом из-под земли бил ключ. Вода собиралась в игривый поток и бежала дальше, теряясь между деревьями. Ярина, едва не споткнувшись, кинулась туда. Если есть ручей, есть шанс наткнуться на большую воду. Вот бы к реке выйти. Или к озерцу. Да что там, она была бы рада и болоту, но топи проходили гораздо севернее.
Быстрей, еще быстрей.
Внезапно зябкий ветер принес запах сырости.
Река! Совсем рядом. Вон уже скособоченная ива свесила ветви с яра. Скорее!
Сзади зарычали, так близко, чуть не остановилось сердце. Ярина поддалась страху и завизжала. Твари загоняли добычу, она доживала последние минуты. Не успеть! От визга дыхание застряло в горле, ноги подломились, отказываясь держать. Она кубарем покатилась сквозь заросли ежевичника, последние сажени ничего не видя и не соображая.
Воды Хохлатки приняли в студеные объятия и сразу вернули к жизни. Спасением стал осыпавшийся крутой берег, с которого Ярина и свалилась, оставив упыря без толку лязгать зубами. У страха глаза велики. Она-то была уверена, что за ней гонится целый табун тварей, а оказалось, одноглазый в погоне то ли не участвовал, то ли отстал раньше. Иначе уйти бы не удалось.
Порадоваться не вышло, в тело впились тысячи острых шипов. Река, только-только освободившаяся из зимнего плена, волокла ее вниз по течению, к Пожарищам. Одежда камнем тянула вниз, ноги свело судорогой. Больше пары минут в ледяной воде не выдержать. Хладный труп "ведьмы" селяне встретят с распростёртыми объятиями, а уж колдун обрадуется!
Ярина до крови прокусила губу и попыталась грести в сторону берега. У упыря не хватило мозгов, чтобы преследовать ее вдоль реки, и то хорошо, не придется выбирать: утонуть или быть съеденной.
До спасения оставалось не больше пяти саженей, когда ее дернули за ноги, и ледяная вода снова сомкнулась над головой. Ярина забарахталась, пытаясь вырваться. Перед носом мелькнуло перекошенное белое лицо с огромными бесцветными глазами, и девушка впилась ногтями в него, вкладывая в рывок всю ярость.
Она могла сколько угодно сочувствовать нечисти и любить мелких духов, но русалок не выносила. Нахальные пакостницы жили в речке возле их Заболотья. Серьезного зла не причиняли, никого не топили, за мужскую ласку или за гребень могли помочь по мелочи, но уж если им кто не нравился – пиши пропало. Семья Ярины в любимчиках у русалок не ходила. Мужчин они не трогали, скандалистку Нежку, с которой разлад и пошел, боялись, а вот ей здорово доставалось. То в кадушку с бельем тухлой рыбы накидают, то рубашку порвут, то просто обсмеют. Много ли нужно тихой девочке, которая специально уходила подальше от деревни, чтобы не слышать насмешек односельчан. И к порядку призвать их было некому, водяной тех краев людей не жаловал.
