Второй поднял глаза на объект обсуждения и хмыкнул:
– Одежду ты заметил, Фарз. А вот на оружие внимания не обратил.
Мужик почесал шею грязными ногтями и отметил про себя, что путники вооружены до зубов.
– Да ладно тебе, небось сынки благородные, а оружие для виду нацепили.
Рорик оторвался от кружки и вновь посмотрел на шумную компанию. Светловолосый мужчина заливался хохотом и хлопал по плечу лысого соседа. Рожа у соседа была такая зверская, что связываться с ним не хотелось.
– Я в этом не участвую.
Фарз презрительно скривился и встал из-за стола. На улице ждали люди, которых он позвал. Сегодня намечалась ночь, которая должна принести им много денег. А если денег у этих господ, странной наружности, не окажется, то возьмут одеждой и оружием.
Да и баба симпатичная, тоже пойдёт.
С этими мыслями мужик покинул таверну и свернул в подворотню. Там разило помоями и мочой. А в самом дальнем и тёмном углу, у стока вод, стояли люди в чёрных одеждах: на головах капюшоны, на поясе ножи.
– Я нашёл, – хрипло проговорил мужик, затем откашлялся и продолжил. – Их семеро. Хорошо одеты и уже пьяны. Никуда не торопятся, скорее всего, сняли комнату.
Получив короткий кивок в ответ, Фарз поспешил вернуться в корчму. Его спутник уже был мертвецки пьян и храпел на полу под лавкой, а над ним высилась хозяйка заведения.
– Спать или на улице, или плати за комнату! – Фецилла пнула пьяницу под рёбра носком туфли.
– Я заберу его, не гневись, хозяюшка, – залебезил мужик, поднимая Рорика, который лишь притворился спящим, с пыльного дощатого пола.
Фецилла славилась своим скверным характером и прекрасной памятью на лица. Те, кто попадал в её немилость больше не смели переступать порог самой известной и в то же время не самой дорогой таверны.
– Вон! – гаркнула женщина, – указывая на дверь.
Слава работала лучше вышибал, которые давно были уволены за ненадобностью.
Когда пьяного товарища вынесли из корчмы, гомон посетителей возобновился, а бард вновь ударил по струнам. В тряпице у его ног лежало несколько медных шурлей с изображением дерева и даже один серебряный оридан с вычеканенным всадником. Бард не заметил, кто из посетителей кинул ему фарлондскую деньгу, но был доволен. Ведь один серебряный оридан приравнивался к пяти серебряным шурлям. А это значит, что сегодня он обогатился.
В этот раз он медленно дёргал одну струну за другой, оглашая лирической мелодией зал с большим очагом. Но слова не звучали, будто не в силах был музыкант рассказать ту историю, к которой сочинил мелодию.
