Я — плод гнева и боли Уриэля. Постоянное напоминание о слабости и предательстве. Как, должно быть, тяжело ему смотреть на меня и заново переживать ту часть своего существования. Легион никак не оспаривает моё утверждение, ведь оно — правда, и он это знает. Меня ни за что бы не зачали, если бы не похоть Легиона. Нет, не похоть. Любовь. Каким-то извращённым окольным путём я — результат любви Легиона. Любви к Адриэль.
Я знаю, что он чувствует, куда заводят меня мысли, потому что проводит рукой по своим тёмным волосам и говорит:
— Я просто хотел посмотреть, как ты приспосабливаешься.
— Всё хорошо, — вру я, ведь ничего не может быть хорошим. Особенно сейчас, когда межу нами такая пропасть.
— Хорошо. — Он словно хочет сказать что-то ещё, и я внутренне умоляю его об этом, но просто кивает и разворачивается на пятках, чтобы уйти. Я смотрю ему в спину, тоскуя по тому, как она гладкая, горячая и твёрдая, как камень, ощущалась под пальцами.
Я беру айпод и то, что осталось от моей гордости, и направляюсь в свою комнату. Когда заворачиваю за угол, я мельком вижу ту же самую точеную спину, такую мускулистую даже под облегающей футболкой.
Я должна перестать быть такой робкой. Этот мужчина… всего несколько дней назад, я могла назвать его своим. Почему всё должно быть иначе? Если его чувства ко мне изменились, пусть скажет мне об этом. Я ускоряюсь, желая догнать Ли, но замираю, как вкопанная. Он не один.
Я, с горящим лицом и потными ладонями — ныряю в ближайший дверной проём и прислушиваюсь к их приглушенному разговору.
— Выглядишь усталым, — тихо говорит Адриэль, она так же разговаривала со мной.
— Я в порядке.
— Спишь нормально? Хорошо питаешься? Знаешь… если я тебе нужна, я рядом…
— Я же сказал, всё в порядке.
Разлилась тишина, а затем послышался шорох ткани.
— Я скучала по тебе. Каждый день на протяжении тысяч лет тосковала.
— Адриэль…
— Я не могу изменить произошедшего, но знаю, что ничего не изменилось. По крайней мере, для меня.
Снова напряжённое молчание.
— Я изменился, — тихо, чуть громче шёпота говорит он.
— Не для меня…
— Не надо.
— Сам… Легион, разве ты не чувствуешь это?
— Я сказал, не надо, — тяжело выдыхает он. — Слушай, мне надо идти.
— Встретимся позже? — В её голосе слышна надежда.
— Да, конечно.
Я не дышу, пока звук его тяжёлых шагов не стихает в коридоре. После я позволяю кроваво-красной ярости хлынуть внутрь. Я же сказала, что буду за него сражаться. И я ни хера не шутила.
