– Вот что, – продолжала крыса, немного подумав, – я могу тебе помочь. Я тебя для людей обнаружу! Но это будет не бесплатно. За такую услугу я заберу твой сыр, он всё равно для людей уже несъедобен.
Сначала её предложение ужаснуло меня до глубины души, но потом я подумал, что она ведь права – самое ценное сейчас во мне, это игрушка, а её ещё можно спасти. Если меня найдут, то отправят дальше, и тогда, пусть с опозданием, но девочка получит своего плюшевого котёнка.
– А это будет не очень больно? – спросил я, всё ещё сомневаясь.
– Всего лишь одна небольшая дырочка, вот тут сбоку, – заверила меня крыса. – Я сделаю всё аккуратно и даже колбасу не стану трогать, а то мои крысята чего доброго лопнут от переедания! Ну, что, договорились?
– Договорились!
Так я лишился сыра и приобрёл аккуратную дырочку похожую на иллюминатор. Когда крыса перетащила весь сыр в своё убежище, она принялась бегать туда-сюда, то забегая под конвейер, то появляясь так, чтобы её заметили люди. И они заметили! Сначала кидали в крысу, чем попало, но она уворачивалась. Потом рассуждали, стоит ли звонить в санэпидемстанцию или самим поставить крысоловку, и, наконец, нашёлся среди них самый храбрый, а может быть просто любопытный, который догадался заглянуть под конвейер.
Меня нашли! Как я этому радовался, несмотря на все свои несчастья!.. Крыса действительно помогла мне. Меня заклеили, составили какой-то акт, который прилепили сбоку и отправили дальше, уже на самолёте. Если бы сыр всё ещё оставался внутри, меня бы точно в самолёт не взяли. Впрочем, я понимал, что, скорее всего не успею. Оставалось всего два дня. Если бы после приземления меня взяли и отправили по назначению, всё могло бы получиться, а так мне предстояла ещё сортировка в аэропорту, потом перевозка до местной почты, и, наконец, доставка адресату. В лучшем случае, это займёт дня три-четыре, но, скорее всего, понадобится не меньше недели, ведь таких, как я по-прежнему много. Эх…
Когда нас выгрузили из самолёта, то меня вместе с другими попорченными посылками положили в контейнер с надписью – «Повреждёнка». Тут моё настроение упало окончательно. Во-первых, здесь было множество очень грустных подарков, раздавленных, рассыпанных, поломанных, растаявших от того, что их положили рядом с очень горячей батареей, и даже частично утративших то, что в них положили. Прям как я. А, во-вторых, оказывается этой самой «Повреждёнкой» никто не хотел заниматься, и её оставили на потом. Это означало, что мне предстояло пролежать в контейнере с грустными подарками не одну неделю, а больше. Ужас!
