— Бэзил?
— Нет, его отец. И это гораздо лучше, значит, семья Бибиан в тебе заинтересована.
Я что-то промычала в ответ, и на этом содержательная часть моего первого бала была закончена. Двух последних потенциальных женихов, Риола Талека и Жедео Уктабии на этом балу не было, остальные молодые люди все как один казались мне скучными. Бэзил больше ко мне не подходил. И я еле дождалась окончания танцев.
Следующий мой выход в свет состоялся через неделю. Меня и Карензу пригласили на званый ужин. Вальсов и мазурок, там, по счастью, не предполагалось, зато был ужин (отдельно это отмечаю, потому что к тому времени мы с Карензой уже пол месяца сидели на почти одних крупах), а, так же, было немножко самодеятельности — присутствующие барышни и кавалеры должны были что-то спеть, или сыграть. Я не стала утруждаться, и разучила для этого вечера лёгкую песенку, бывшую тогда в моде. Каренза взялась аккомпанировать мне на рояле. Платья мы выбрали соответствующие: тёмный, струящийся шёлк для Карензы, и довольно свободное бирюзовое платье для меня. Голову мою украшали цветы, талию — широкий лиловый пояс.
— Я договорилась, что ты будешь петь последней, — шепнула мне Каренза, когда все мы, и я и она и гости, расселись на изящных золочёных стульчиках, — а перед тобой будет петь Жедео Уктабия.
Жедео Уктабия, — мой жених номер три. Потомственный учёный, член семьи, все представители которой из поколения в поколение были профессорами и докторами наук. Богатейшая, известнейшая семья. Самые сливки общества агломерации Урана. Правда, лицом Жедео не особенно вышел, и, к тому же, был слегка полноват, но взгляд его распологал к себе, в умном и добром взгляде Жедео Уктабии мне виделось что-то особенное. Кроме того он, как и я, любил музыку. Поэтому я отвела ему в моем списке уверенное третье место.
Как пели все я описывать не буду — спели и ладно. Всё таки, самодеятельность это не то, чему стоит серьёзно уделять время. Девушки заливались соловьём, мужчины басили, дамы барабанили пальцами по клавишам. Настал черёд петь Жедео Уктабии. Он вышел, переваливаясь с ноги на ногу, близоруко улыбнулся кому-то в первом ряду, и принялся петь. Пел он неплохо — примерно так же как и все. Я старательно строила ему глазки, и, он, кажется, пару раз на меня в ответ посмотрел, но ручаться в этом не могу — по причине его вышеупомянутой близорукости.
— Теперь наш черёд! — подтолкнула меня Каренза.
Это было моё первое выступление на людях. Я смущалась, терялась, но бежать мне было некуда. Каренза уселась за рояль, провела пальцами по клавишам — и мне показалось, что играет она куда лучше, чем я могу спеть. Я открыла рот, и дрожащим голосом завела:
