– Как ночь провел? – спросил его Кэлум. Круки ответил ему улыбкой, похожей больше на резаную рану.
– Ты настоящий друг. Эта Мишель – Королевский банк и все такое, а трахается во все дыры. Она еще хотела, но старине Круки надо было выспаться перед работой.
– Так ты ей вставил, что ли? – спросил Кэлум с посеревшим лицом.
– Вставил? Да я её на части порвал! Теперь она вместе со своим Королевским банком долго не сможет на велосипеде кататься. И есть ей не скоро захочется! Это же Круки! – При этих словах он ткнул себя в грудь указательным пальцем. – Теперь у меня кредит в Королевском банке! Я почти ничего не снимал со счета, но сделал несколько крупных вкладов – ну, ты меня понимаешь. Под большие проценты! Я ей так и сказал: если тебе нужно привести в чувство какую-нибудь подружку, дай ей мой адрес! Лучше Круки с этим никто не справится: Лучше Круки просто не бывает, – и Круки запел, отбивая ритм на бедрах:
Он лу-у-учше всех других.
Он лу-у-учше любого,
Кого я встреча-а-ала до сих
По-о-ор!..
Кэлум смотрел, как Круки приплясывает, и чувствовал, что неплохо было бы ему врезать. Но печаль сковала его порукам и ногам: из головы все не выходил Бобби. Когда Бобби умер на самом деле? Пожалуй, что задолго до этой ночи.
– А как ты, Кэл? Что у тебя с Гиллиан? – внезапно спросил Круки с лукавым выражением на лице.
– Да так, ничего. Я сам виноват. Все эта кислота, понял?
Круки изобразил на лице театральную маску презрения:
– Это не оправдание, Кэлли, старина. Возьми, к примеру, Круки. – Тут он снова показал пальцем на себя. – Ему можно присвоить официальный титул: КРУЧЕ ВСЕХ. Никакое количество наркотиков не сможет выбить этого парня из седла! Именно в этом и состоит различие между профессионалами высокого класса с большим стажем и самоучками-любителями.
– Это или есть, или нету, – безразлично согласился Кэлум.
– Я об этом и говорю, Кэл! Таланту не научишься. Ни один учебник в мире не поможет.
Кэлум думал о Бобби и о Гиллиан.
– Я однажды видел документальный фильм о насекомых, о богомолах. Такие большие, свирепые твари, понял?
– Ага: злобные такие на вид, верно?
– Телка богомола отгрызает парню башку во время пистона: я, в смысле, не о богомолах. У парней с бабами вроде как бы то же самое, понял?
Круки посмотрел на Кэлума:
– При чем здесь эти богомолы херовы?
Кэлум наклонил голову и подпер ладонью щеку. Круки показалось, что он пытается закрыть лицо рукой. Потом он снова заговорил неторопливо и совсем упавшим голосом:
