И они запели.
– Широкие лиманы, зелёные каштаны…
Поначалу получалось неважно. Утты уже почти касались их своими руками, холодными, могильными – это пению не способствовало. Но – дальше вдруг пошло веселее. Марк сосредоточился на том, как бы поточнее предать содержание песни жестами, он понимал, о чём поют Муся и Моня, потому что те сопровождали свои слова «калькой»17, как умели, конечно.
Муся тоже вдруг успокоилась, её всегда успокаивала возможность покричать – стих, или песню, или просто так. Моня, видя, что дело пошло на поправку, начал даже пританцовывать на месте. Хотя, танцы не любил, но – такой случай…
Концерт получился просто загляденье – видели бы мама с папой! Уттам тоже понравился. Они уже не топтались на месте вокруг ребят, а медленно и зловеще отползали, кто куда. Теперь даже шипение «пахана-Валеры» не в силах было их ободрить. Зато тройняшек успех окрылил!
– Ты одессит, Мишка, а это значит, что не страшны тебе ни горе, ни беда, ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет, и не теряет бодрость духа никогда!
Даже перед лицом, уттов, вот так. Моня, кстати, мечтал поступить в Мореходку, когда подрастёт. Миша и Моня – это ведь одно и то же.
Валера и «Валера»
Ну, а что же настоящий Валера? Как сложилась его судьба? Неужто погиб, как о том пророчил его горе-двойник?
Поначалу всё шло к тому. Когда четверо ребят, убегая от уттов, скатились из погреба под землю и попадали друг на дружку, Валера вдруг ощутил, что кто-то тащит его в сторону, в какой-то глухой и низкий лаз. Он хотел закричать, но этот же кто-то крепко зажал ему рот рукой, хотя, скорее, культяпкой мрака. Этим он, видно, давал понять, что тут уж – кричи не кричи, а твоя песенка спета.
Валера, правда, сдаваться врагам не привык, да и дрался неплохо, к тому же, просто не умел бояться. О завязавшейся драке ещё можно было бы поспорить – кто кого, если бы к странному существу не подоспела подмога – ещё штуки три-четыре таких же странных типов. Они-то вместе и одолели Валеру, связали ему за спиной руки и повели – через дверцу и погребок – обратно наверх, в дом.
Там они благополучно приняли облик вполне оформленных верзил с ужасными лицами. Да, ужасными – не то слово. Валере даже плеваться захотелось, но он сдержался, решил повременить.
Его отвели в большую комнату – бога тую, но безвкусно обставленную. Там, у стола, сидел уже всем известный дядя Петя и спокойно попивал чаёк. На возмущённые кивки Валеры он ответил милейшей улыбкой, приказал верзилам удалиться в другой конец комнаты, к камину, а сам обратился к Валере на безукоризненном жестовом. Ниже приведён адаптированный перевод их диалога. Хотя, больше – монолога, потому что Валере так и не развязали рук, он вынужден был отвечать мимикой и кивками.
