Шиши-шу́ши, шуры шир,
Ширшир-шу́ры – шишу ширрр…
– Ишь, расшуршалась, – ворчал иногда дедушка, хотя сам всё непонятное любил.
Как у всякого домового, у дедушки своя книга была, где всё записывалось. Так она и называлась – «Домо́вая Книга». Никто в неё вроде ничего не писал, а записано в ней было всё.
В свободную минутку дедушка из этой книги читал вслух, красиво и тоже непонятно:
Объяты любовью свыше,
Творим мы бесславно жизнь свою,
И кто забудет об этом –
Бесславен трижды…
* * *
Самое интересное в театре – это сцена.
В театре вообще всё интересно, но сцена…
Суфлёрушке она казалась необъятной. По бокам сцены висели кулисы, занавеси такие чёрные, а ещё на сцене стояла ширма. Ширма – это тоже сцена, только для кукол, и актёры-домовые за ней прятались, помогая куклам играть на ширме свои роли.
Декорации в театре изображали разные места: то леса и сады, то дворцы и горы – и во время спектакля они часто менялись.
Высоко над сценой были устроены колосники, такой настил решётчатый, вроде дырявого потолка или мостков, для театральных хитростей – всякие механизмы там ставить, декорации крепить. Декорации подвешивали на канатах, и когда сцена менялась, ненужные декорации подтягивали вверх, и зрителям они делались не видны.
Очень домовым эти колосники нравились, любила на них по ночам собираться вся окрестная молодёжь – младшие домовые, недавние, что по новостроенным домам живут. Набегут, в дырки свесятся: ухают, гукают, вопли вопят, стараются, у кого выйдет жутче. Дедушка Суфлёр Суфлёрыч их не гонял, пусть себе резвятся.
Театр – это чудо, тут можно всё.
И разносило по пустому залу гулкое театральное эхо эти ночные звуки и выкрики, на радость затаившимся под зрительскими креслами скрипунам и шуршавкам – те мигом начинали под шумок выводить бесконечные скрипы и шур-шуры, пока дедушка с ворчанием не выметет их всех прочь своей старой мохнатой метлой. Всех, кроме Тиши.
А вот на сцену никто никогда не лез, в театре сцена – это святое, на ней только спектакли творятся, а так бегать – ни-ни! Домовым на сцену ступать строжайше запрещено.
Все домовые это хорошо знали, таков был старинный закон.
Домовые много чего в театре делают, всего и не перескажешь: и в кулисах у них кипит работа, и под сценой, в просторном холодном трюме. Но главное их дело – это шёпоты. Как начнётся спектакль, так начинает театральный домовой, затаившись в уголке, актёрам роли нашёптывать.
Спросите, откуда домовой все слова знает? А ниоткуда: надо ему – и знает.
