В другой раз в палате номер пятнадцать лечилась старушка. Лечилась довольно долго и уже не путалась, сразу шла, куда нужно. Но однажды случился конфуз. Вышла бабуля ночью по малой нужде. И вот, бредёт, на ходу засыпая, назад. Один поворот, второй. Заходит в палату. Садится на свою кроватку – крайнюю возле двери…
Половина отделения проснулась от крика. Медсёстры и врач помчались на голос, ожидая самого страшного. И в палате номер шестнадцать застали такую картину. На полу, возле кровати, сидела бабуля в ночной рубашке, спрятав от ужаса глаза за ладошками. На койке сидел, дико пуча глаза, пожилой мужчина. Со сна он совершенно не понимал, что случилось, и только дико кричал. Ну, ещё бы – спал он себе спокойненько, и вдруг неожиданно кто-то садится прямо ему на живот! Старушку тоже можно понять. Заходит она в палату, находит в темноте свою койку, пытается лечь – а там незнакомый мужик!
В общем, шуму было достаточно. А с учётом того, что мужчина, на которого так беспардонно уселись, перенёс недавно инфаркт, и работы медикам было не мало. Старушку тоже пришлось откачивать. До утра провозились.
Утром бабуля первым делом пошла в соседнюю палату, чтоб извиниться. Пострадавший оказался человеком вполне адекватным, вместе они посмеялись над ночным приключением и потом две недели дружили, пока не выписались домой. Балагуры из палаты номер шестнадцать прозвали их «сладкой парочкой».
Мой врачебный участок соседствовал с речкой. Речка была небольшая и тихая, полная летом мелких рыбёшек, лягушек и детворы. Но весной она словно срывалась с цепи. Вода поднималась на несколько метров и иногда заливала стоящие рядом дома. Улицы превращались в протоки, и по несколько дней два-три квартала поближе к берегу делались недоступны. Жителям на работе оформляли отгулы, а мне, как врачу, приходилось выкручиваться. К чести моих пациентов должен сказать, что в половодье в затопленные дома врача вызывали только в отчаянных случаях.
И вот, в самом начале разлива, поступил в поликлинику вызов. Я подумал, что больной уже, скорее всего, оказался на острове. Однако, надеясь на лучшее – да и куда мне было деваться? – отправился в путь.
Самой короткой дорогой пройти мне не удалось – она упиралась в бурные мутные волны. Зная, что дальше местность немножечко повышается, я обогнул разлив по соседней улице – и снова вышел к струящемуся потоку. То же самое было ещё два раза, но, наконец-то, мне повезло. На очередном квартале к сухому пока что берегу была причалена лодка.
