Пришлось открывать кабинет ухо-горло-носа. Вооружившись ушным зеркалом и пинцетом, я был уверен, что теперь-то уж страшный зверь от меня не уйдёт. Как бы не так! Никого я в ухе не увидал. И сомненье в нормальности пациентки снова закралось в мои смятенные мысли.
К моему и её великому счастью, не так давно перед этим я прочёл рассказ Мопассана «Зверь дядюшки Гийома», в котором был описан примерно такой же случай. Следуя классику, я уложил больную на кушетку вверх ухом и щедро влил туда ухогорлоносовский спирт. А через пару минут перевернул пострадавшую на сто восемьдесят градусов, подложив под пострадавшее ухо большой комок ваты. К нашему общему удовольствию, на вате обнаружился виновник переполоха – крошечная, в полмиллиметра размером, чёрная мошка.
Пациентка была в восторге. А прощаясь, попросила отдать вату с мошкою ей – показать мужу и детям.
Через минуту после её ухода мне вновь позвонили из регистратуры:
– Доктор, а она точно не сумасшедшая? Вон, бежит по дороге бегом. И смеётся…
Когда Витёк очередной раз приехал на «Скорой» в больницу, все обречённо вздохнули. Пациента этого медики знали прекрасно, поскольку он поступал регулярно, едва ли не ежемесячно. Сначала в хирургию со вскрытыми венами, а потом – в терапию, с диагнозом «анемия».
Хирурги парнишку быстро сшивали и перевязывали, а в терапии Витёк гостил долго. От постоянного кровопускания молодой человек имел такой показатель гемоглобина, что ему приходилось переливать донорскую кровь. По нескольку раз за каждое поступление. В общей сложности около литра.
Каждый раз, доведя анализ крови до божеского состояния, Витю выписывали с назиданием более так не делать. Почёсывая изрезанные предплечья, он улыбался и отвечал, что больше не будет. И через месяц опять поступал, всё с тем же.
В этот раз заведующий отделением строго сказал:
– Витя, ты понимаешь, что выливаешь на землю чужую кровь, кровь доноров, которая могла бы спасти чью-то жизнь?
– Понимаю, – сокрушённо ответил Витёк.
– Так зачем же так делаешь?
– Так было нужно… – строго ответил больной. Потом мы узнали, что он в очередной раз поссорился с мамой и решил её попугать.
По правде сказать, тратить кровь на такого балбеса никому не хотелось. Но отказаться от переливания было нельзя – при наличии показаний за такое могли засудить. И Вите опять подключили капельницу. Двести граммов живой, драгоценной крови.
На другой день к больному пришла его девушка. Разговор состоялся на больничной веранде, вдали от чужих ушей, но все сразу поняли, что она пришла попрощаться и прекратить дальнейшие отношения. Правильно, психопат ей был ни к чему. Витёк проводил её до дверей и мрачно промолвил вслед:
