Девочка внимательно наблюдала за процессом записи кардиограммы, но это её как-то не убедило. После ещё двадцати минут уговоров они с бабушкой отправились прочь, так ничего и не сделав. На прощание Кристина, слегка отстав, обернулась и торжествующе показала язык. К восторгу медсестры, я ответил ей тем же.
Эта пара – бабушка с внучкой – ходили к нам три дня подряд. Девочку уговаривали, пытались подкупить обещаньем игрушек и лакомств … Результат оставался прежним – сделать кардиограмму было решительно невозможно.
На четвёртый день Кристина пришла в кабинет с папой. Печальная и понурая, стояла она у кушетки, пока папа не сказал грозно:
– Ну?
И тут случилось настоящее чудо. Девочка покорно разделась, дала пристегнуть электроды и спокойно лежала, пока шла запись кардиограммы.
На прощанье я показал ей язык. Она не ответила…
В разгар лета в поликлинике народу бывает не много. Особенно во вторую смену и в маленьком городе. Оно и понятно – кто в отпусках, кто на дачах. Болеть просто некогда. А в восьмидесятых годах, когда я начал работать, по вечерам поликлиника вообще пустовала. Иной день за смену приходили один или два человека.
И вот сижу это я на вечернем приёме. Один на всём этаже. Вдруг звонит внутренний телефон и взволнованный голос мне сообщает:
– Доктор, это регистратура. Я к вам больную направила, но она какая-то странная. Мне кажется, сумасшедшая. Вы там поосторожней!
И вот, заранее подготовленный и испуганный, я слышу в пустом коридоре торопливый цокот шагов…
В кабинет вошла женщина. Босиком, в грязном поношенном платье. Раскрасневшаяся от спешки и возбуждённая. Глаза её лихорадочно бегали, и, едва переступив порог кабинета, пациентка испуганно вскрикнула:
– Помогите, доктор! У меня в ухе какой-то зверь!
Я, признаться, опешил. Работая буквально первые месяцы, я не сталкивался ещё с психбольными, и теперь с трудом представлял, что же делать. Однако, старательно соблюдая спокойствие, усадил посетительницу и попросил рассказать всё подробно.
Картина выяснилась такая. Недалеко от больницы у женщины был огород. И вот сейчас, вечером, во время полива, какая-то муха с разгону залетела к ней в ухо. Муха металась, скреблась, причиняя страдание, но наружу вылезти не могла. Перепуганная огородница, как была – босая и грязная – кинулась в поликлинику.
Я успокоился и попробовал заглянуть в пострадавшее ухо. Естественно, ничего не увидел. А пациентка дрожала и повторяла, что зверь в ухе продолжает бесчинствовать.
