Корабль потерпел крушение при подлете к Земле – столкнулся с космическим мусором, с обломком того самого развалившегося спутника. С Земли их не предупредили, что траектории их корабля и этих обломков пересекаются: искусственный интеллект давно работал в условиях информационного вакуума, а инструментов для слежки за объектами, болтающимися на околоземной орбите у него не было. А собственные бортовые локаторы корабля сработали слишком поздно.
Иван проснулся от непонятного резкого толчка и сразу подумал: «вот она, наша гибель. Но что случилось?» Системы оповещения о разгерметизации сработали не сразу, Иван и другие члены экипажа почувствовали, что воздуха становиться меньше до того, как взревела сирена. «И что теперь – подумал Иван – стоит ли пытаться влезть в скафандр, чтобы продлить агонию, или ждать смерти так?» Но решил, что стоит. Когда он только приступил к облачению, капитан уже успел экипироваться и был готов выходить наружу осматривать повреждения. Разведка показала: пробоина такова, что залатать ее не удастся. Какой-то покореженный обломок, явно искусственного происхождения, вклинился в борт корабля. Даже если они смогут сократить потери воздуха, подключат аварийные дыхательные баллоны, им не сесть – корпус изогнуло так, что он перестал быть обтекаемым. Они попросту сгорят в атмосфере. Иван вспомнил тот развалившийся спутник и понял, что вот эта фиговина, погубившая их корабль – его обломок. Все его непонятные тревоги получили объяснение, но это уже ничего не меняло.
Решение пришло быстро – потому что было единственным. Им надо остаться на околоземной орбите, наладить связь, сливать на Землю все данные, что еще не успели передать – все, что еще осталось на дисках их компьютеров, все незаконченные черновики отчетов. И еще оставалась робкая надежда, что на Земле придумают, как их спасти. Что сумеют запустить какую-нибудь спасательную капсулу, благо они так близко – рукой подать.
Милая моя Оля. Я пишу тебе и даже не знаю, успею ли передать это письмо на Землю. Сейчас по всем доступным нам каналам связи мы перекачиваем на Землю результаты наших наблюдений. Если передадим все и связь все еще будет работать, а компьютер жив – на Землю полетят наши письма. Знай, что я тебя люблю и люблю нашего сына, хоть и не разу его не видел. С самого нашего старта я предчувствовал, что нам не удастся вернуться, хотя и не понимал, почему. Жалею ли я, что ввязался в эту историю – скорее нет. Мне конечно до чертиков обидно, что я не смогу обнять ни тебя, ни нашего мальчишку не из-за какой-то глобальной катастрофы, а по такой нелепой причине. Мы настолько умны, дальновидны, что способны открыть себе путь к другим мирам. Мы научились бороться с отсутствием гравитации и магнитного поля, защищаться от космических лучей и солнечной радиации, обманывать свой организм, вынуждая его нормально функционировать, в условиях, в которых он работать не может. И мы, как человечество, не можем защититься от собственной глупости и безответственности. Мы отрезаем себе путь домой из-за банальной недальновидности и неаккуратности. Но я пишу тебе это не для того, чтобы ты жалела нас или злилась на тех, кто мог нам помочь, но не сделал этого. Нет. Я пишу тебе это все для того, чтобы ты нашла способ научить нашего сына и, может быть, его друзей, тому, что любая неаккуратность обходиться нам слишком дорого.
