Гретель притихла, – А нас разве утащили?
– Утащили, не утащили. Мы же сейчас не дома. И никто нас домой не везёт.
Вопрос решён. Время действовать.
Гензелю даже показалось, что кота-котяру оборот дела вполне устраивает, и смотрит он на него, Гензеля, с уважением и благодарностью.
Как только Гретель от него оторвалась, он слинял так быстро, что буквально растворился в воздухе. Что при его размерах и комплекции вполне удивительно.
Выбрались они с дачного участка через заборную дырку, и сразу попали в
Лес.
Лес-то не бурелом да чаща. Светлый, солнечный. Ветерок ветками качает, чего-то жужжит, шуршит, в траве мелочь какая-то шныряет, дятел дерево долбит, как пулемёт. Нашли тропинку, да и пошли на станцию. И поступком этим разом поломали все Дунделевы финансово-преступные замыслы.
Да только любой лес, это Лес, с большой буквы. В лесу стрелок- указателей север, юг, туалет там или железнодорожная станция нет.
По тропинкам и дорожкам, не так скоро, но вышли они опять к той же дырке в знакомом дачном заборе.
Солнце уже перевалило сильно за полдень. Тени от деревьев легли на забор и на часть сада за ним.
Гензель, как самый старший, а следовательно, по определению, самый сообразительный и командир, принял решение – идти без тропинок, так, чтобы тени падали прямо на них, навстречу свету. Идти в одном направлении, желательно, по прямой.
Похвала лишней не бывает, Гензель – мальчик не глупый. Но ещё дошкольник и живёт в городе. Никто ему не объяснил, что солнце ходит по кругу, и тени, как на солнечных часах, всё время меняют направление. И Гензель с Гретель тоже шли по большому кругу.
Время шло, лес менялся к худшему, и темнело. Тропинки растворялись до невидимости. Станция, дома какие-никакие или дорога большая так и не появились. Гретель устала. Не плакала. Сопела, но шла молча.
Надо было что-то делать.
Для начала сделали привал. Выбрали полянку на пригорке и на поваленном дереве устроили стол и на этот же стол, на бревно то есть, сели сами. Такое веселье, стол и стул одно и то же, Гретель понравилось. Настоящее приключение. С помощью ножа и камня, которым Гензель стучал по ручке ножа, расковыряли консервы. Колбасу и немного хлеба Гензель оставил в сумке, на всякий случай, на потом.
Этот парень меня прямо удивляет и радует.
Привал на стволе дерева хорош для еды, но не хорош для ночёвки, а без ночёвки уже было никак не обойтись. Становилось прохладно, темно и жутковато. Даже Гензелю. В темнеющем лесу не очень уютно. Чётких теней от деревьев уже не было. Солнце пока ещё освещало небо, но само уже спряталось.
