***
Дед Мороз неслышно вошёл в зал, за ним переступили порог Снежка с Веселинкой.
– Готовы?
Девочка и пёсик кивнули.
– Ну, тогда…
И вдруг его элегантный бархатный костюм превратился в пышную длинную красную шубу, голову покрыла красная отороченная мехом шапка. В красных рукавицах появился ледяной посох.
– Ну, вот, – довольно произнёс он. – Теперь чувствую себя Дедом Морозом.
Он тепло улыбнулся друзьям сквозь пушистую бороду.
– Ну, а теперь… домой!
Он взмахнул посохом. Вокруг Сони и Сашки закружилась позёмка. Вот она всё больше, и больше, уже пурга кружит в зале Дворца Деда Мороза. Вихрь подхватил двоих друзей, завертел волчком. Соня чувствовала себя космонавтом на испытаниях. Лица Деда Мороза, Веселинки, Снежки, Страшилы, Дровосека, мелькали перед глазами, потом слились, смазались, потускнели. Она услышала крик Сашки, но не успела понять, в чём дело, отключилась. Оба исчезли в белой пучине снега.
Глава 18
Ещё не конец?
В нос ударил резкий запах хлорки. Ухо, будто сквозь подушку, различило механически ровный мерный звук: «пик-пик-пик-пик». Звук становился отчётливее и, наконец, Соня поняла, что пикает где-то рядом. Она с трудом заставила себя открыть глаза, но кроме тумана сперва ничего не увидела. Но вот и зрение стало чётким. Девочка рассмотрела над собой незнакомый потолок. То, что потолок был незнакомый – она могла ручаться. Приподнялась на локтях, под ней заскрипели пружины кровати, словно держали не хрупкую Соню, а бегемота. Ей стало совершенно очевидно – кровать больничная. Девочка попыталась вспомнить, что произошло накануне. Но кроме доброго лица Деда Мороза, прощальной метели и печали в глазах друзей ничего вспомнить не могла.
Огляделась. Комната была большая, без углов, круглая, или, скорее, овальная. Её противоположный конец утопал в потёмках, потому что света единственной в палате тусклой лампочки, свисавшей с потолка на длинном кривом проводе, не хватало.
– Где я? Что я тут делаю? – непонятно, у кого спросила Соня.
Вопрос остался без ответа.
– Здесь кто-нибудь есть?
В ответ – только монотонное, успевшее надоесть, пиканье.
– Да что это за звук?
Соня спустилась с кровати, оказавшейся неожиданно высокой. Обнаружила, что одета не в сарафан и сандалии, а в больничную белую ночную рубашку, из тех, какие одевают на пациентов перед сложной хирургической операцией или смертельно больных.
Поборов в себе удивление, девочка направилась на другую, тёмную, сторону палаты. В полумраке Соня разглядела ещё четыре кровати со спящими, как показалось Соне, людьми. К стене возле каждой из них были прикреплены приборы, от которых к людям тянулись провода. На каждом приборе светилось зелёное табло, по нему пробегали волны, линии, зигзаги.
