Правила игры были просты. Сначала ты принимал «глушилку» в течение трёх суток, чтобы заблокировать настоящие чувства. Как поверхностно слышал Павел, эмоции включались в следующем порядке: сначала некие рецепторы улавливают триггер, затем запускается механизм реакции, включается состояние аффекта, когда эмоции невозможно контролировать, затем он отступает и включается режим контроля. Так вот «глушилка» блокировала этот процесс ещё на стадии осознания организмом триггера, и потому дальнейшие эффекты не срабатывали. Но эмоции в целом – штука полезная, поэтому в дополнение к глушилке шли сами суррогатные чувства. Они длились ровно столько, сколько нужно, не достигая состояния аффекта, и позволяли безопасно получать бонусы от чувств, избегая при этом негативных сторон.
«Нет прежней страсти», да?
Павел начал принимать суррогаты для того, чтобы понять, хочет ли он действительно расставаться с Лидой или нет. Эмоции мешали ему: ненависть к проклятым пластинкам и постоянные ссоры причудливо смешивались со страстью, вспыхивающей между ними во время примирений. Это были очень заманчивые качели, яркие, сводящие с ума, но должность Павла требовала от него трезвости ума, а не бесконечных разборок с девушкой. Ему нельзя было становиться заложником собственных чувств; разрабатывалась система безопасности для базы данных всего проекта «Дизайн эмоций», и ему предстояло создать самую защищённую конструкцию в истории, совершить прорыв в своей области. Некогда было качаться между ненавистью и любовью, да и не хотелось, да и не нужно было! Нужен был покой.
Суррогаты не были выпущены в открытую продажу, не были доступны даже сотрудникам компании. Но почему-то у Павла они были, и к моменту, когда Лида ушла, он уже принимал коктейли «Кураж» на работе, чтобы получить нужную дозу эмоций и активнее включаться в разработку. Всё это было на уровне теста на добровольцах, и Павел взял их… взял их…
Чёрт, откуда же он взял их?!
… Боль стала настолько невыносимой, что просто вытолкнула его из воспоминаний в реальность и заставила сесть. Как только Павел сделал это, она сразу же схлынула отливом и отступила окончательно. Павел обнаружил себя сидящим на полу в приёмной всё того же офисного здания, сжимавшим в пальцах записку так, что она смялась и местами порвалась. Ну что, по крайней мере, всё чуточку прояснилось. Если у него на руках новая формула «глушилки», несовместимой со старыми коктейлями, он мог их принять вместе, чтобы набраться смелости перед тем, что он собирался сделать. Ну да, подумал Павел, он и сейчас бы не смог решиться взорвать что-то… где-то… что бы там ни было. И вообще, с чего он взял, что бомба – единственный выход? Неужели не было других вариантов?
