В графстве время стабильно, все роли расписаны, и есть ассистенты. Их тоже иногда бывает трудно найти, но они точно есть во всех закрытых помещениях с множеством коридоров и с кондиционерами. Ассистенты не могут дышать обычным воздухом, кондиционеры для них жизненно необходимы. А еще они прячутся в пустых комнатах, – чаи гоняют. Но если очень надо, им можно покричать, и они выходят поассистировать, – в конце концов, в графстве им за это хорошо платят.
Здесь же не было никого закрытого помещения, значит, и ассистентов не было. Это была пограничная территория. Смеркалось, и налетающий ветер клонил ветки вербы с надувшимися почками почти до земли. Снег почти сошел, и земля была напитана влагой. На западе виднелся хороший асфальт, и вдали переливалось огнями здание таможни, – там наверняка были ассистенты. Увы, мой путь лежал на восток, по искореженной минами дороге, по которой кое-как проложили деревянные настилы. Дерево набухло от воды и было очень склизким, мои костыли на нем то и дело проскальзывали. Сильно пахло дождем и сырой землей.
Я уселся на скамейку. Во мне все больше росло раздражение и жалость к самому себе; нога опухла и сильно болела. Мне надо было срочно настроится на пограничную времяформу. Я закрыл глаза. Со стороны казалось, что я сплю, – впрочем, людей вокруг меня не было. Вдохнув полной грудью, я вдруг ощутил себя в Улисе, на пирсе, и засмеялся, – все оказалось намного проще. Времяформа! Все вокруг мелко завибрировало, включая мое тело. Задышав лесенкой, я стал настраивать «транзистор». Я все выше и выше тянул антенну, пока треск и какофония звуков не исчезли, и наступила тишина. В то же мгновение я очутился у входа в тоннель, где исправно мигал зеленым огоньком коммуникатор. Набрав пароль, я связался с Марком и сообщил ему о своем прибытии. Потом я пошел по тоннелю. Сверху тускло горели лампочки, отбрасывая желтоватый свет. Немного мешали неровность дна и хлюпающая вода, – лучше, если идешь по песчаным дюнам или вдоль виноградных полей, тогда можно делать огромные скачки во времени. Монотонность помогает. Впрочем, какая тут монотонность на костылях… Но я, наверное, настолько устал, что времяформа меня просто вынесла на поверхность земли. Помню, что от неожиданности я споткнулся и упал. От резкой боли у меня потемнело в глазах. Следующее, что я помню, – это яркий свет и моя кривая нога, поднятая высоко, как у балерины. «Ни фига себе! Она же так не поднимается, мне же должно быть больно…» – пронеслось в голове. Потом появилось серьезное лицо Марка, – он широкой кисточкой намазывал мою ногу йодом. «Марк!» – обрадовался я и отключился.
