И словно не было больше мыслей. Отныне это не ее дом. Прошлое уходило, как утекает вода сквозь пальцы того, кто набрал ее в руки. Она больше не Феодора. Никто и никогда не сможет лишить её воспоминаний, но… она уже совсем другая, иная. Эфтандис представлялась ей сильной, смелой и жёсткой, была образом её мечтаний о другой себе, щитом от жестокого мира. Но невозможно было стереть мечтательной и нежной Феодоры, и новая она была слиянием своего прошлого и настоящего.
Эфтандис встала с постели, борясь с собой. Надо действовать. Она чувствовала, что не может здесь оставаться, что боль и горечь одиночества, желания вернуться в прошлое сводят её с ума. Подозвав к себе Эмине, она попросила слабым голосом:
– Эмине, с нами приехал тот евнух, что отводил меня к султану?
– Да, госпожа.
– Пойди и приведи его.
Прошли минуты, показавшиеся часом. Наконец евнух вошёл к ней в покои.
– Султанша.
Она сцепила пальцы в замок и спросила:
– Как зовут тебя? Ты ведь представлял мне султана на свадьбе и после отводил к нему.
– Али-ага, госпожа.
Эфтандис сняла с пальца массивный перстень с изумрудом и протянула его Али.
– Возьми это. Просто возьми, хорошо?
Евнух остолбенел. Чтобы госпожа, султанша разговаривала с ним в подобном дружеском тоне, обращалась к нему как к человеку? Невозможно.
– Я… я просто хочу, чтобы хоть кто-то здесь был мне другом. Пожалуйста! – сказала она надрывающимся голосом.
– Госпожа, мой долг служить вам…
– Не надо служить. Будь рядом. Ты – единственный, кто в этом дворце не смотрит на меня с ненавистью.
Оторопевший Али-ага, не найдя, что ответить, кивнул, поклонился и, получив разрешение, вышел из покоев.
Через три дня Эфтандис встречала рассвет в своих покоях в Бурсе. Теперь он не казался ей менее прекрасным, чем рассвет над Босфором.
Глава 6
В каморке было темно. Ага14 сидел, массируя виски.
Али. Когда он получил это имя? Когда прошёл через боль, лезвие ножа и огненный песок, в который закапывали их, проданных в рабство мальчиков-мавров, пока они умирали? Или когда его купили как вещь на невольничьем рынке, когда отправили в султанский гарем быть бесполым существом и влачить своё жалкое существование? Он уже не помнил. Он забыл свой дом, руки матери и смех братьев. Да и что мог помнить несчастный евнух, которого увезли из дома в три года?
Али никого и никогда не любил. Он – вещь, предмет, раб, а у рабов чувств не бывает. Так всегда говорил ему главный евнух, жестокий до крайности, отправлявший мальчишку за малейшие проступки на фалаку
