Всё чаще на обсуждение ставился вопрос скорой провокации на фабрике. Тамара долго готовила план, но не могла полностью огласить его, не проверив подозрительные лица, а конкретно – Дмитрия.
В небольших городах масштабные происшествия случаются редко, поэтому какой день в газетах писали об одном и том же. Открывала номер скандальная новость о погроме в поместье Головиных. Множество чиновников скорбели «о столь значимой потере в лице почтеннейшего Матвея Георгиевича Головина». Про супругу и дочь Матвея Георгиевича было сказано мало. Большую часть статьи занимали предположения полиции о возможном развитии событий, их хронология и прочие неинтересные вещи. Завершалось всё некрологом местного писателя, известного в узких кругах таких же малоизвестных писателей, как и он сам.
Далее следовал пункт о взятии «банды Коломенского». Разбойников, как писали, не удавалось поймать два месяца после совершённого ими убийства «уважаемого Игоря Николаевича Позднякова», которого, на самом-то деле, никто и не уважал. Доподлинно известно, что его собственный сын спонсировал Коломенского и поддерживал их борьбу с отцом.
Особенно Тамару забавляла уверенность полиции в ликвидации всех революционных группировок города. Работница наклонилась ещё ниже, уткнувшись локтем в кухонный стол и отодвинув газету к краю, чтобы было проще перелистывать. Она покачивала бёдрами из стороны в сторону, напевая:
Грохот машин, духота нестерпимая,
В воздухе клочья хлопка,
Маслом прогорклым воняет удушливо –
Да, жизнь ткача нелёгка…
Безмолвно наблюдающий у входа Борис затянулся самокруткой и, выдохнув смолистый дым, сел за стол. Закурив по новой, он заговорил:
– Я тоже кое-что помню:
Время некуда девать,
Никакой отрады,
Не дано просвета знать,
Значит, выпить надо.
Борис бросил окурок в чашку и пристально посмотрел на насмешливо улыбающуюся, с выгнутой бровью, Тамару.
– Не стой так, – попросил он и опёрся костяшками кисти на висок.
– Мешаю? – Тамара повторила его движение.
– Отвлекаешь.
– Ишь какой! От чего это я тебя отвлекаю? – женщина удивлённо вскинула брови-дуги и села напротив брата.
– Я думаю, – отмахнувшись, ответил Борис.
– Ничего себе! Нечасто ты этим занимаешься. Небось о Катьке? О чём же ещё, – Тамара, смеясь, взмахнула руками. – Чего о ней думать-то? И так три недели её терроризируешь. Ладно хоть её одну, а то от твоих подружек ненароком что и подхватить можно.
– Всё ехидничаешь, – Борис откинулся на спинку стула. – У меня таких, как эта жеманница…
