– Ай-ай, Томочка церемониться не станет – оставит наедине с толпой мужиков, а они тебя… – он сладко протянул, нарочно не заканчивая свою мысль. Катерина дёрнулась, но рука, сдерживающая её, сжалась ещё сильнее. – Не убежишь. Некуда, – мужчина едко захохотал. – Дура! Я пусть и не благородный человек, но даю тебе выбор: полюбовно или… – Борис провёл ладонью по натянутому позвоночнику. – А ты выкаблучиваешься.
– Это бесчестно! – девушка дрожала, словно осенний лист. Выхода не было. Катерина всплакнула и, понадеявшись на остатки порядочности в Борисе, сделала последнюю попытку спастись: – Я ведь даже не замужем…
– Тем лучше, – свободная тяжёлая ладонь легла на тёмно-русый затылок дворянки.
***
По стёклам били капли. Тамара значительно задерживалась. Как бы она ни хотела прийти домой пораньше, погода не позволяла ей того. Поджав колени под себя, абсолютно обнажённая Катерина уткнулась в них лицом. Натягивавший серую косоворотку без рисунка Борис раздражённо цокнул и закатил глаза:
– Ну, ну. Хватит рыдать. Не так уж и плохо тебе было.
– Ты женишься на мне? – Катерина, обнимая ноги, повернула растрёпанную голову к Борису.
– А ты хочешь за меня замуж? – он ухмыльнулся.
– Ты обязан.
– Я много кому обязан.
Мужчина потянулся. Усмехнувшись, он поцеловал вспотевшую макушку Катерины и направился к выходу.
– Рассчитываю на твою сговорчивость и завтра, – произнёс рабочий, закрывая дверь.
Боль как моральная, так и физическая, полное опустошение, стыд и злость завладели маленьким, но теперь взрослым телом Катерины.
– И завтра… – она закрыла лицо ладонями. – Он придёт опять, и опять, и опять… – навязчиво повторяла Катерина, мотая головой.
Недолго девушка сидела молча и про себя молилась.
– Папенька… маменька! – плач усиливался с каждой одинокой секундой.
Стремительно вскочив с постели, Катерина кинулась к шкафчику у окна. Она вытянула его до основания. Тихо скуля от боли и обиды, девушка порывисто выкидывала одну вещь за другой. Разворотив его, она бросилась к другой тумбочке, где час назад нашла письменные принадлежности. Вывернув тумбу, со дна Катерина достала карманный нож, – один из тех, что с собой носила Тамара.
«Не осуди, Господи!». Со всхлипом упав на колени, дворянка поднесла кончик холодного лезвия к выступающим на руке венам.
