– Как раз перед нашим приходом конюха со всей семьёй выпороли. Жена его на сносях была.
– Слышал, слышал… – задумчиво протянул он, глядя в пол. – А девчонку зачем забрали?
– Понравилась, – хмыкнула Тамара.
– Борису?
– И ему тоже. Лежала под кроватью, как брат рассказывал, пряталась, плакала.
– Стало быть, просто пожалела?
– Не успела расправиться. А теперь… по хозяйству пригодится.
Олег Владимирович и Тамара молчали, иногда застенчиво переглядываясь. Им редко приходилось оставаться наедине, но именно эти минуты они оба ценили больше других, не признаваясь в этом никому. Особенно друг другу.
– Неизвестно, где ей было бы лучше: там, – Щербаков многозначительно посмотрел в потолок, – или у вас.
Тамара согласно кивнула. «Да, – думала она, – смерть для неё удобней, – в ней зародилось не осознание, но беспокойство: – Так ли она мне нужна? – давно забытое чувство вины тихонько прокрадывалось в открывшееся для него сердце. – Для революции. Всё для победы, – но оно оказалось уже заполненным холодным расчётом».
Нервно выдохнув, Катерина скрепила руки замком и положила их на дрожащие коленки. Дмитрий, казалось, не замечал её волнения и продолжал улыбаться. Вдруг Катерина заговорила на языке Марата и Робеспьера:
– Вы говорите по-французски?
– Да, – уже не по-русски произнёс Дмитрий.
«Чёрт», – Борис злобно нахмурился и сжал кулак, но продолжил подслушивать в надежде на то, что собеседники вскоре перейдут на родную речь.
– Вы не заводская, – Дмитрий с интересом ожидал реакции девушки.
– Я дочь Головина, – колени задрожали сильнее. Катерина опустила побледневшее лицо, скрывая проступившие слёзы. – Их… убили… вчера, – дворянка поставила острые локти на стол и быстро спрятала глаза. Она издала жалобный всхлип и заплакала.
«Я знал, что они идут в деревню. Знал и то, что они кого-нибудь убьют, но брать человека в плен и издеваться… Думал, они завербовали её, такую же повёрнутую на революции дворянку, но то, что это – Головина… Мог догадаться. Ну Олег Владимирович, ну уговорил сидеть с ними! Познакомился с трудящимся классом! Нужно вести себя осторожнее на собраниях этих бешеных. Вовсе туда ходить не стоит. Не пойду. Бориса не боюсь, а вот Тамару… Да и её бояться не следует – за мной Щербаков. Это, конечно, хорошо, что я ему приглянулся как экономист».
Дмитрий больше не улыбался. Он помрачнел, вспомнив утреннюю статью о скандальной расправе крестьян с бывшими хозяевами.
В газете писали, как в воскресенье в девять часов утра в усадьбу Головиных ворвалась толпа грязных слуг. Про Тамару с Борисом упоминания не было по всей вероятности потому, что их не успела поймать полиция. Крестьяне же не сдали их по той причине, что видевших рабочих не осталось. Далее рассказывалось, как
