Око за око.
Зуб за зуб.
Гибнут в неравных схватках на степных дорогах, пропадают в Борах дремучих, каменеют в горах поднебесных, тонут в глубоких морях, ибо отнюдь не каждому припасли высокие родители-покровители благие небесные и коня богатырского за заветными дверями, и меч-кладенец под заветным камнем. Скует им деревенский кузнец немудрящее оружие, и идут они во чисто поле пострадать за Землю родимую, матушку.
…злом Зло искоренять?..
Да,
именно.
А ты умеешь иначе? Научи, сделай милость. Ну что же ты? Не я один жду. Молчишь… Э-эх, жизнь-индейка, судьба-копейка, где наша не пропадала!
И идут молодцы на рать.
И, идя, уговариваются:
Чур, за други стоять.
Чур, чужое не брать.
Чур, не подличать.
Бой! Бой!
И не мечены Чуром, а Чуричи.
Бой!
Катится времечко не годами, столетьями, да не переводятся в славянских землях мальчики, коим дорога к подвигу скатертями выстлана шелковыми самобраными.
Перуничи.
Яриличи.
Велесовичи.
Стрибожичи.
И иные прочие, коих не к страде Подвига сердце их подвигло, а к почестям. Эти очертя голову в бой не кинутся. Им дорогу знать надобно до тонкости не под Кощеев меч волшебный ли, кованный, а к сундуку заветному, где Кощеева смерть обретается.
