Его оборотничество светлое. Это ведьмы поганые мерзкие к худу обертаются. Известно – бабы.
Волос долог,
Ум короток,
Язык велик
Как не укоротить злобных бабьев?
Рыщут во мраке, ища – кого пожрати. А Вольха-богатырь тут как тут:
Накося, ведьмища, выкуси,
Да вкуси кулака молодецкого,
Огня Перунова,
Меча булатного.
А Ярилич? Этого, однако, на мякине и вовсе не проведешь. И без Перунова Цветочка
Аленького Купальского
под землей на три косых сажени видит. Не спрячешься. Не скроешься.
Черной кошкой обернувшись, следа не перебежишь.
Разведет Ярилич пламя жаркое и поставит три котла огромные:
Со водою котел со студеною,
Со водою котел со вареною,
В третьем варом молоко кипит.
Искупается молодец в тех трех котлах – ну, все, – держись сила нечистая и… чистая! Все желанья молодца исполняются. Ну-т-кось, где там Царь-девица Заря Заряница? У моря синего в золотой лодье?
Жа-ла-ю!
Ну-т-кось, а й где тут Змей-злодей о двенадцать голов?
Цып-цып-цып…
А то вздумает покуражиться, поласкаться с Ладой, белой лебедью. Высмотрит, куда прилетает Лада с роженицами, пригожими девицами, берегинями градскими покупаться, поиграться, на муравке поваляться, там в кустах и спрячется. Лада перья свои лебединые скинет, он их хвать, и в кусты бежать.
Ну а Ладе – куда ж ей деваться?
Известное дело…
Или еще того хуже, повадится добрый молодец, гой-то очень даже еси – весь из себя прытью самцовой переполненный, Водяного Дедушку за бороду его зеленую таскать, войлочить: подавай, мол, мне младую русалочку маленькую нежненькую…
