Он давно заприметил лавку грека, где продавались удивительные вещи: железные замки, медная посуда, искусно выкованные дверные ручки, скобы, гвозди и прочая мелочь. Невозможно было поверить, что эти совершенные предметы сделаны человеческими руками. Грек, польщённый восхищением юного варвара, с охотой объяснил:
– Есть на свете удивительная страна – Эллада. Оттуда льётся свет по всему миру. Там живут мастера, искусство коих несравненно.
Выложив перед нм монетку, мальчик робко осведомился, что можно купить а нё в его лавке. Грек снисходительно усмехнулся: разве не дороже денег восхищение в глазах этого варварёнка? Выбрав большой гвоздь, он великодушно протянул его восхищённому горцу и торжественно объявил:
– Это даёт тебе эллин.
Мать позабавила покупка сына:
– Лучше бы купил что-нибудь съедобное.
Когда они возвращались домой, – всё в гору, в гору, и сынок был задумчив, Дромихета спросила, что с ним.
– Хочу увидеть Элладу, – ответил он.
О, пагубная жадность глаз! Разве птицы не гибнут, запутавшись из-за неё в сетях, и разве звери не попадают из-за неё в ловушки?
Гора Когеон
Шло время. Их старый дед умер, и мать с сыном остались вдвоём. Старик передал внуку всё, чем обладал: умение плести из прутьев корзины, работать в кузнице, владеть фракийской саблей. Юноша обогнал мать в росте и стал раздаваться в плечах. Дромихета ахала, смеясь:
– Скоро придётся поднимать потолок.
А он всё рос и рос и уже принуждён был входить в дом, пригнув, как взрослый мужчина, голову. С высоты на мать продолжали глядеть телячьи, детские глаза.
Когда Спартаку минуло шестнадцать лет, по всей земле прокатилась леденящая душу весть о разгроме римлянами Афин – святыни Эллады. Их привёл некто Сулла. Говорили, что изо рта у него торчат клыки, и он питается кровью младенцев. Вскоре до фракийцев дошли слухи, что, не насытившись Элладой, римляне идут к ним в гости. Страна заволновалась. Вспомнив, что все фракийцы – братья, в минуту опасности следует позабыть про усобицы и сообща отразить врага, воины начали собираться в отряды. В селении на горе Когеон подростки осаждали старосту с просьбой взять их на войну. Спартака вместе с другими прогнали. Он был расстроен.
– Ты пока молокосос, – сердилась Дромихета. –Погоди, хватит сражений и на твой век.
Вскоре односельчане вернулись с успокоительным известием: Сулла, раздумав покорять фракийцев, увёл римлян за море воевать с царём Митридатом Понтийским, где, надо надеяться, сложит голову. Подростки жадно прислушивались к рассказам старших. Оказывается, римские воины носили непробиваемые панцыри; коренастые, большеносые, голоногие, они во время сражения становились вплотную друг к другу, загораживаясь щитами, выставляли пики и превращались в живую крепость; никакими силами нельзя было разъединить их и обратить в бегство.
