– Милана… – раздалось внезапно в тишине.
– Что? – мое сердце от неожиданности сделало сальто.
Снова пауза, а следом:
– Нет, ничего, – скрипнула кровать. Князев повернулся ко мне спиной. – Давайте уже спать…
– Спокойной ночи, – прошептала я, испытывая необъяснимое разочарование, и натянула на себя одеяло повыше.
Странно, но этой ночью я все же спала, несмотря на все переживания и близость Князева. Сама не заметила, как провалилась в сон, а проснулась уже, когда рассвело. Князева рядом не было, на его месте, вытянувшись в шнурок, спала Китти. Одеяло аккуратно сложено на краю кровати, сверху подушка. Сам он нашелся внизу, в кухне, вместе с папой. Их приглушенные голоса я услышала еще на лестнице, когда спускалась в ванную комнату, и задержалась у кухни, правда, не стремясь быть обнаруженной.
– Знаешь, я до сих пор виню себя в ее смерти, – говорил тихо отец. – Сам кардиолог, а не смог вылечить сердце жены… Нет ничего страшнее чувства бессилия…
Это он о маме… На глаза сразу навернулись слезы. Зачем он рассказывает о ней?
– Вы же понимаете, что это не так, – отозвался Князев. – Вы сделали все, что могли, поэтому вашей вины здесь нет. И надо жить дальше. Ради себя, ради ваших дочек. Думаю, ваша жена не была бы рада, видя, что вы до сих пор страдаете.
Я ведь говорила ему всегда то же самое…
– Да, – папа тяжело вздохнул, – ты прав… И Милана мне постоянно это твердит, а я вот все никак… Не смирюсь. Ладно, хватит о грустном. Извини, что нагрузил. Поставь лучше чайник, пожалуйста, а то Милана сейчас проснется…
Я на цыпочках прошла в ванную и тихо прикрыла за собой двери. Покажусь им, когда умоюсь и причешусь. Ладно папа, но Князев… Не хочется снова представать перед ним растрепанной, уже который раз…
Когда я наконец появилась в кухне, меня уже ждал там накрытый завтрак. Эта яичница явно была делом рук папы: помидоры и много-много сыра, из-под которого едва виднелись яйца. У Князева же другой «почерк», более изящный, что ли…
– А вы уже поели? – спросила я, присаживаясь.
– Да, давно, ты что-то заспалась, – Князев усмехнулся и показал на пустую чашку.
– Это от избытка кислорода, – отец тоже улыбнулся. – После загазованного города свежий воздух всегда так действует на организм.
– И аппетит от него тоже прорезается? – уточнила я, быстро разделываясь с яичницей. – У меня он просто зверский…
– Может и от него, а может… – папа загадочно потянул паузу. – Я скоро не стану дедом, случаем?
– Нет, – я ответила излишне быстро и резко.
