Все это по сценарию, разумеется, моего любимого поэта, Сергея Владимировича Михалкова, ну, до чего разносторонний человек, и для свиньи стихи написал.
Заканчивалось представление песней:
Ну, а тех, кто выступает
Как подскажет Вашингтон,
Наш Вышинский отстегает
На глазах у всей ООН.
И я представлял себе уморительную картину: американских холуёв в цилиндрах и фраках, с голыми задницами и товарища Вышинского с грозным шкивом в руках.
И, конечно, елка чудесная у наших дорогих шефов, в клубе Министерства государственной безопасности, самая продолжительная: и представление, и обязательно кино про шпионов, вредителей и нарушителей границы.
А подарки!
В них всегда было то, чего не достанешь в магазине.
Или вафли в виде орешка с начинкой из пралине, или шоколадные медали невиданных размеров. И обязательно – две небольшие книжечки сусального золота по 20, а то и 30 страничек, в них тончайшие листочки чистого золота (положишь в такой грецкий орех, сожмешь ладошку – вот и игрушка на ёлку) были переложены листками бумаги папиросной.
«Вся страна для них старается, – думал я о чекистах, – чтобы поддержать их в нелегкой, но благородной службе. А они всем делятся с детьми, будущими пограничниками…»
В моей жизни самыми щедрыми были два самых страшных ведомства, всесильные Средняя Маша и госбезопасность.
Что-то сейчас там, в этом уютном клубе с глубокими кожаными диванами и вышколенной обслугой?
Мы там были частыми и желанными гостями: на все революционные праздники, включая День парижской коммуны, День Сталинской конституции, день рождения Ленина, День пограничника, День чекиста, День Победы, Праздник книги – всего не упомнишь…
От моего зоркого глаза не ускользнула странная особенность: сколько народа на Кузнецком мосту – узких тротуаров не хватает, идут по брусчатке, а в Фуркасовском переулке – никого, но объяснить для себя это обстоятельство я так и смог.
В редкий день, когда он не работал, папа водил меня в музеи.
И здесь выбор его был далек от хрестоматийного: мы никогда не были с ним в художественных музеях, Центральном музее В.И. Ленина или Карла Маркса и Фридриха Энгельса, но уж точно более десятка раз мы посещали Политехнический, и я знал его как облупленного, на ощупь, как потом выучил Музей изящных искусств на Волхонке и Центральный музей В.И. Ленина – зайдешь, выпьешь, но и заодно ознакомишься с экспозицией; особенно я любил рассматривать носильные вещи Ильича, начиная с детской сорочки, правда, платье вождя, особенно исподнее, было представлено весьма скупо.
