Может быть, Толик на занятиях в институте, поэтому отключил телефон. Или ещё что-то. Не надо паниковать раньше времени.
10
Анна позвонила ближе к вечеру. Я возвращался из конторы: закрывал перед отпуском кое-какие бесконечные прорехи в делах. Ох, как хотелось думать о добром, о светлом, об отпуске, о встрече с Ладой, наконец... Не тут-то было! Анна кричала в трубку истерично, плакала, казалось, она во всём винила меня:
— Толика увезли полицейские! Забрали прямо из дома! Говорят, для выяснения... Какая-то машина! Как будто он угнал... Что делать? Они его посадят?
— Успокойся. Я всё узнаю и позвоню.
«Я всё узнаю и позвоню», — я повторил эту фразу трижды. Тут явно чувствовалась рука Шарова. Я набрал его номер. Но он в телефон прошептал мне:
— Я на совещании... Не волнуйся, позвоню.
Хм, ждать... Человек в экстремальной ситуации должен действовать, а мне предложили ждать. Я предложил ждать Анне. Где-то в полиции ждёт Толик. Чего? Я поехал домой, чтобы действительно успокоиться, приготовиться к разговору с Шаровым; приготовиться к самому худшему. А разве возможно приготовиться к самому худшему?!
Солнце садилось. Стало прохладней. В приоткрытое окно уже врывался холодный поток. Но в этом потоке весеннего воздуха было что-то живое, новое... Сын у ментов, замечен в угоне машины и — упаси бог! — в распространении наркоты; с любовницей разлад и скандал, дочка в Москве собирается выскочить замуж за какого-то старика, да ещё сосед-коррупционер застрелился, чтоб не сидеть в тюрьме... — весёленькое время!
У соседской калитки я увидел грузовую машину с мебельным фургоном. Грузчики выносили из дома вещи, упаковывали в фургон. Что за чертовщина? Неужели грабеж? Но вскоре я заметил вдову Соловьёва.
— Вещи забираю! Сваливаю! — с некоторым вызовом сказала Ирина.
— Что так?
— Этот скотина дом записал на дочь от первого брака. У неё трое отпрысков. Уже приезжала, осматривала... — Тут у Ирины что-то поперхнулось в горле, видно, слеза перебила голос: — А это всё моё, нажитое! Своё забираю. Своё! — Она даже постучала себе кулачком в грудь.
Я пожал плечами, пошёл к себе домой: ничего против не имею и в ваши имущественные дела с покойным не полезу. Причудлива жизнь! А Соловьёв-то оказался не промах: чуял цену любви молодой супружницы.
Я ходил из угла в угол, ждал известий от Шарова. В голову лезла разная чепуха. Почему-то вспомнился жуткий эпизод. В начале девяностых. Разное пойло продавали везде, где возможно: все киоски были забиты бутылками. На многих висели объявления: «Куплю ваучер». У меня тогда был провал: ни шиша в кармане. От отчаяния и злобы я взял свой ваучер и пошёл к ближайшему киоску. Зачем мне этот ваучер?! Те, кто дорвался до власти, не вызывали никакого доверия, про уважение — и заикаться не стоило. Всё равно обманут...
