За крайним столом я заметил компанию, это и были музыканты, среди них — Алик Лобастов. Они молча сидели, не очень активно закусывали, один из них разливал аккуратно — всем поровну — по стопкам водку. Я слегка помахал рукой, чтобы привлечь внимание Алика, но ко мне тут же подошла женщина в чёрной газовой косынке на голове и даже без приветствия, тихо, настойчиво сказала:
— Вы пройдите, молодой человек, присядьте. Помяните нашу бабушку Клавдию Филипповну. Очень добрый был человек. Помяните. Окажите уважение.
Я направился к столу музыкантов. По дороге нашёл свободный стул, причалил со стулом к компании. Женщина в газовой косынке распорядилась, и вскоре официантка принесла мне столовый прибор. Добрую бабушку Клавдию Филипповну я помянул компотом и вкусным пирожком с яблоками, выпечка в этом кафе всегда была отменная.
Мы сидели компанией из пяти человек, но я умудрялся негромко разговаривать исключительно с Аликом.
— Дружище, мне нужна экспертиза таблеток, — негромко говорил я, отвечая на вопрос Алика, почему я свалился как снег на голову. — Сможешь сделать завтра? И написать заключение.
— Какой разговор... Если удобно, сюда приезжай. Я завтра снова буду здесь. Сегодня что-то с музыкой обломилось. Они сперва пригласили, но бабушка-покойница, оказалось, заранее наказала, чтоб только отпевание было, а музыки не надо.
Алик усмехнулся, огладил усы и бороду; и усы, и борода были у него блеклого, пегого, невыигрышного цвета; однажды я спросил его, почему он носит усы и бороду, спросил под предлогом, что и сам бы хотел отрастить; он ответил мне просто и честно: лень бриться, электробритву не люблю, а станком много возни. вот и стал бородат.
Он был старше меня на добрый десяток лет, но я никогда не звал его по имени и отчеству, да и все его звали Аликом. Почему к одним так прильнет имя, что отчество язык не поворачивается произносить, и знаешь, человека ты не обидишь, называя только по имени. На эту загадку Алик дал мне ответ: «Есть имена, вроде моего, которые больше чем имя, в них ещё и заключён смысл прозвища, а к прозвищу отчество не прибавляют. Гоша, Стас, Алик. очень удобны, чтоб обойтись только именем, а возраст ни при чём».
Я слегка помялся, некое сомнение стоило перебороть, но всеохватывающая искренность, с которой можно было говорить с Аликом, возобладала; неслышно для других, впрочем, троица музыкантов завела свой негромкий разговор, я спросил:
— Алик, дружище, ты каждый день здесь. И на стакане. Но это же деградация. Каждый день это царство мертвых и стакан. С твоими-то мозгами, Алик? Тебя в Америку приглашали работать. А ты сюда прописался. Я без осуждения, я просто понять хочу, — извинительно добавил я.
