— Виталий, я тебе верю. Я готов сказать в присутствии Галковского, что давал ему взятки. К тому же, на вашем языке говоря, у меня есть кой-какая вещественная база.
Шаров протянул мне руку, ожесточённо тряхнул её, сказал:
— Спасибо! Пойдём! Галковский у нас в подвале сидит.
— Не может быть! Сам Галковский в подвале?
— Сегодня на даче взятки прихватили. При обыске ещё нашли сто двадцать миллионов наличными.
...Это был зажравшийся воротила. Чиновник, который давал разрешения на любую стройку в городе и районе. Взятки и откаты у него вошли в систему, он делился с теми, кто стоял над ним, и, видно, совсем потерял чувство опасности. Вот и попался. Или кто-то захотел его убрать, потому что слишком много знает. Дело тёмное и грязное. Там, где большие деньги, — вечные сумерки...
Мы вошли с Шаровым в одиночную камеру. Там было чисто, светло. На кровати сидел человек в спортивном костюме, руки у него были сцеплены в замок. Это и был Галковский. Я его даже не узнал. Без очков, без галстука, без белой сорочки он слинял, потерялся. Словно бы орёл стал воробьём. Шаров строго и чётко заявил:
— Господин Галковский, это не для протокола, а для информации... Валентин Андреевич, — обратился потом ко мне Шаров, — вам известен этот человек?
— Да, я его знаю, — твёрдо ответил я.
— Вы давали господину Галковскому взятки?
— Да. Я отправлял деньги на счета, указанные им.
Галковский сперва как будто не понял, о чём речь, потом побледнел, прошептал:
— Я требую адвоката!
— В данный момент обойдёмся без адвоката.
Галковский вскочил с кровати, выкрикнул:
— Зачем вам это нужно, Шаров?!
— Хотя бы время от времени таких, как ты, надо сажать в тюрьму. А лучше бы расстреливать, — не церемонясь, ответил Шаров.
Галковский перевёл взгляд на меня, голос его был по-щенячьи обиженным и укорительным:
— Валентин Андреевич, — впервые он меня назвал по имени-отчеству, — как же вы так? Я же вам никогда не отказывал, а вы... Мент выслужиться хочет, но вам-то...
В первый момент после этих разоблачительных слов я растерялся, но совсем ненадолго. Будто в ответ на его укорительные слова разом промелькнули передо мною десятки унизительных для меня картинок, когда я просителем отирался в приёмной Галковского, когда ловил его в коридорах и подносил подарки ко Дню защитника Отечества.
— Мне тебя не жалко! — брезгливо сказал я.
Встреча с бывшим чиновником кончилась. Я был уверен, что Шаров упрячет его за решётку. Мне ничего не грозит. Новый назначенец вряд ли будет мстить за проворовавшегося бывшего... Впрочем, никто не знает, как ляжет карта. Ведь и этот жулик вряд ли думал, что попадёт на нары. Выйдя из камеры Галковского, я символически сплюнул, сказал:
