— Я уверен, что у вас самое красивое имя на свете.
— Откуда вы знаете?
— Так должно быть!
— Оно и правда красивое. Меня зовут Кристабел.
— Ну, что я говорил?!
— А вас как зовут?
— Менее интересно, чем я заслуживаю. Альфред.
— Я не могу вас так звать.
— Тогда зовите Полли.
— Полли? Но ведь это — женское имя!
На какой-то миг мистер Полли растерялся и сбился с тона.
— Какое уж есть, — тихо сказал он и готов был откусить себе язык, потому что сказанное было совсем в духе сестриц Ларкинс.
— Но зато его легко запомнить, — поспешила на выручку Кристабел.
— Мне знаете, что любопытно? — сказала Кристабел после минутной паузы. — Для чего вы ездите на велосипеде по окрестностям?
— Езжу, потому что мне нравится.
Пользуясь своим небольшим жизненным опытом, Кристабел пыталась отгадать, к какому кругу он принадлежит. Он стоял, опершись одной рукой о стену, и, задрав голову, смотрел на нее, обуреваемый самыми головокружительными мечтами. Он был небольшого роста, вы знаете; но он не был ни урод, ни безобразен в те дни, ибо во время прогулок загорел и посвежел, а сейчас еще и разрумянился от волнения. По какому-то наитию он держал себя просто: самый опытный волокита не придумал бы ничего лучшего.
— Я верю в любовь с первого взгляда, — сказал он убежденно.
Глаза Кристабел стали большими и круглыми от волнения.
— Мне кажется, — произнесла она медленно, не выказывая ни страха, ни раскаяния, — что мне пора уходить.
— Пусть это вас не тревожит, — сказал он. — Для вас я никто. Я знаю только, что никогда в жизни не видал более прекрасного существа, чем вы. — Дыхание его участилось. — И нет ничего дурного в том, что я вам это говорю.
— Если бы вы говорили это всерьез, мне бы пришлось немедленно уйти, — сказала она после небольшой паузы, и оба улыбнулись.
Потом они еще говорили о каких-то пустяках. Синие глаза из-под широкого, красивой формы лба рассматривали мистера Полли с ласковым любопытством, как рассматривает очень умная кошка собаку незнакомой породы. Ей хотелось выведать о нем все. Она задавала вопросы, которые озадачивали стоявшего у ее ног закованного в латы рыцаря, и подошла вплотную к роковой тайне, касавшейся поисков дешевого магазинчика и профессии мистера Полли. Когда он произносил слишком пышное слово или ошибался в ударении, на ее лицо набегало темное облачко раздумья.
«Бум!» — раздалось неподалеку.
— Боже мой! — воскликнула Кристабел, над стеной мелькнули ее коричневые ноги, и она исчезла.
