Не знаю, осталось ли теперь что-нибудь от той Кощеи, красивой и чуточку надменной женщины, чья единственная вина была в слишком любящем муже и неготовности примириться с тьмой, но вряд ли даже она смогла бы мне помочь.
Варвара отшатнулась и метнула торжествующий взгляд – секретов никаких не осталось.
В коридоре хлопнула дверь, потом ещё раз, уже ближе, и я почти узнала фигуру Царёва в темноте за её плечом.
Воздух вокруг нас задрожал и в нос ударил резкий и неожиданно уютный запах разгорающихся поленьев, и тут я услышала их крики – дети барабанили в дверь и звали на помощь. Из всего гвалта испуганных голосов лишь один разобрала отчётливо, буквально каждое слово – Алёнка обращалась к отцу и всё повторяла, что ей очень страшно, а он застрял в реальности с пустым детским домом и в панике метался там, пытаясь на звук отыскать свою дочь.
Похоже, только я и Варвара могли видеть ещё одну, на этот раз подлинную версию – ту, в которой жадные языки пламени уже дотягивались до почерневшего потолка и пожарные машины раздирали тихий квартал воем сирен.
Я легко проскользнула сквозь увешанную диковатыми эскизами стену к вжавшейся в угол Алёнке и наткнулась на её умоляющие глаза, а она быстрым движением обхватила мою шею и разревелась, пытаясь сказать что-то, но не в силах преодолеть спазм. Не помню, что шептала ей, но у меня не было времени – наведённая реальность не выдержит жара и вот-вот лопнет, поглотив всех нас, если я не выкину её и остальных детишек туда, к Царёву.
Успела. Треск от перемещения в пыльную комнату без мебели слегка оглушил меня и всю малышню, так что и я не сразу услышала ворвавшегося сюда Царёва. Он велел отпустить Алёнку и я подняла руки, так глупо показывая раскрытые ладони.
Алёнка нырнула ему под ноги в безнадёжной попытке остановить начатый жест, но он ловко задвинул её за спину и со всей силой ткнул в меня растопыренной пятернёй.
Сначала почувствовала, как что-то лопнуло внутри, а потом непонятный сильный удар и я полетела кубарем. Белый волк, весь измазанный сажей, запрыгнул в окно, разлетевшееся миллионами обжигающих осколков, отпихнул меня прочь и уцепился зубами в кисть духолова.
Царёв обхватил другой ладонью сомкнутую пасть, отчего волк разжал клыки и рухнул на бок, жалобно взвизгнув. Его рёбра несколько раз тяжело поднялась и глаза неподвижно застыли, отражая несуществующие в этой реальности сполохи огня.
Я протянула руку и коснулась горячей шеи волка, и все вокруг провалилось в раскалённое нутро костра. Здание выло и рушилось, неохотно расставаясь со спрессованной в стенах за годы близости к мертвякам тьмой.
