Упираюсь обеими руками об его грудь и представляю, как он проваливается в сон. Глаза его затуманились, а руки разжали объятия и безвольно опустились.
Ныряю наружу, под дождь, и больше чувствую, чем вижу, как группа захвата подбирается ко мне. Молния выхватывает человечков, расставленных по кругу так, чтобы точно не упустить добычу. Мне ничего не стоит сбежать, но я медлю, не желая сходу показывать, с кем они имеют дело.
Наверное, это была усыпляющая капсула – небольшое жжение в районе лопатки, и ноги сами подкашиваются, направляя прямо в лужу с огромными пузырями.
Чернота отступает вместе с неприятным металлическим привкусом во рту, и я делаю открытие – запястья и лодыжки удерживает широкий толстый ремень. Вокруг меня выбеленная стена с полукруглым сводом, пахнет сыростью и картошкой. Судя по толщине кладки около двери, я в очень старом здании, даже старинном.
Попытка повертеть головой ещё хуже проходит – лоб и затылок тоже крепко прихвачены, просто ремни более «гуманные», не раздражают кожу.
Не могу поверить, но тень, ставшая неизменным мои спутником, полностью исчезла. Я настолько возмутительно нормальна и даже обыкновенна сейчас, что просто не могу сбежать.
Сзади, вне поля моего зрения, раздаётся аккуратное покашливание и неторопливые, сдержанные шаги. Это очень высокий мужчина возрастом около полтинника, целиком седой, в джинсах и растянутом свитере. Что-то очень знакомое во всём его облике, но догадка приходит не сразу.
– Здравствуй, Федора. Любопытно было с тобой познакомиться. Ты знаешь, кто я?
– Я так понимаю, вы отец Славы Солдатова.
Сходство между ними состояло в характерной богатырской внешности, но на этом же всё и заканчивалось. Выражение лица словно говорило – это как же ты так-то опростоволосилась, деточка. Снисходительно, как к несмышлёному ребёнку.
Первый и абсурдный порыв был произвести положительное впечатление, то есть категорически понравиться его папе, но обстановка не располагала к девичьей жеманности.
Как я уже успела убедиться, привязали меня на совесть, а раз великанский папа не бросился тут же спасать новую подружку своей кровиночки, то новости получаются плохие – он и не собирался.
– Зови меня Пастырь, – он облокотился о ручки моего кресла, больше всего напоминающего железный ящик с кучей заклёпок, и бесцеремонно приблизил своё лицо, так что я смогла хорошо рассмотреть жёлтые крапинки в светло-голубых глазах.
– Что это за имя такое пафосное? А нормальных нет?
