– Посоветоваться надо.
Кукушкина вздыхает и бредёт к своей кровати.
– Ну ясно, тогда нам в столовую, чайку хлебнём, что ли. Сейчас, сейчас… – старуха лезет под матрас и не без труда выуживает ключ с обрывком замусоленной ленты. Отперев дверь, семенит по коридору к прикорнувшей на посту дежурной медсестре и деловито забирает ещё целую связку ключей. – Пошли за мной. Не бойся, она крепко спит.
Холодильник в столовой тоже под замком, но Кукушкина, шамкая губами, успешно справляется с запором и долго роется среди подписанных пакетов с едой.
– Так, вот… Михайловой вкусные шоколадные батончики передавали, будешь? – вопросительно поднимает выцветшую бровь, но я отказываюсь. – Если йогурт, то я знаю, где ложки взять, – трясёт ключами, но я снова отрицательно качаю головой. – Небось потом жор нападёт, а холодильник-то я запру, не буду же так оставлять. Ладно, как хочешь.
Она раскладывает на столе угощение, маленький пакет с кефиром и конфеты, и задумчиво смотрит на раскраски, заполняющие всё пространство над стареньким пианино.
– Вот эту моя соседка сделала, которая с одуванчиками, – показывает раскраску в нелепых розовых тонах. – Девочка переживает, что родилась посмешищем при такой изысканной родне, лауреат на лауреате, но даже не догадывается, что могла бы стать приличной пианисткой, просто её скромный дар приглянулся кое-кому, вот и пришлось ей остаться ни с чем, – старуха отпивает кефир прямо из пакета и довольно жмурится. – Знаю, мне её специально подослали. Проверяют, не буду ли жалеть, а может даже попробую помочь, только я их насквозь вижу. На цепь обратно не хочу, ничего святого у них нет. Волки позорные.
– Кто подослал?
– Известно кто, – Кукушкина со значением поднимает глаза к потолку.
– Понятно, бабушка. А что вы скажете по поводу нашей Варвары, которая сейчас в детдоме засела, с детишками воду мутит. Как думаете, что за птица?
– В детдоме? – она озадаченно кусает батончик и жуёт. – Варвара? Так вроде Зинка там была?
– Зины больше нет, бабушка. Пропала Зина.
– Да? Жалко. При ней порядок был. Толковая тётка. И расписание мне хорошо составляла, чтобы совмещать, и учеников в строгости держала. Одно удовольствие было у неё работать.
– Так что с Варварой, как вам кажется?
– А, вспомнила! – старухино лицо светлеет. – Так она же лечила всех. Добрая девочка.
– У вас все поначалу добрые, – говорю с укоризной, – а теперь-то как?
– Не все! Во второй школе у меня был ученик, мальчик-оборотень. Три мальчика в одном. Умный такой, шустрый, но мелкий пакостник. Подрос и меня же на цепь, представляешь? Я его русскому языку и литературе учила, а он в ментовку пошёл и вот так отплатил. Тут сразу ясно, дурная порода.
