Евгений Барашкин ужас как хотел вступить в тайное общество. Все эти ужасные мистерии, загадочные ритуалы, незримая власть над миром будоражили его. Манили и не давали спокойно жить. Из всевозможных тайных клубов, обществ, организаций и кружков Евгений особенно выделял масонов. О, их белый фартук, циркуль и наугольник снились Жене каждый день. Вот если бы и ему… Но хитрые масоны не спешили взять в свои ряды Барашкина. О чем потом будут несомненно жалеть, считал Барашкин.
Долго промучившись в ожидании связного масонов, совы из Хогвартса или случайно встреченного секретного агента, Евгений решил действовать самостоятельно. Если с ним до сих пор не вышли на связь, значит единственная причина — они просто не знают, что на свете есть такой замечательный он.
Первой жертвой в попытках найти масонов стал старый еврей-парикмахер. Уж больно тот выглядел солидно, со значительной хитрецой в глазах, да к тому же над зеркалом у него висел постер с шестиугольной звездой. Женя принялся регулярно ходить к нему стричься. И при этом таинственно подмигивал, корчил многозначительные рожи и делал пальцами “тайные знаки”, найденные в интернете.
— Молодой человек, — в очередной раз не выдержал старик, — вы таки что-то имеете мне сказать, я вижу.
Женя длинно и путано принялся рассказывать про желание вступить в масонскую ложу и надежду на Абрама Моисеевича, как явного человека, имеющего отношение к этой организации.
— Ах, дорогой мой! — Парикмахер облегченно вздохнул. — Ая уж думал, вы пришли просить руки моей Эллочки. Нет, я вас огорчу — эти ваши масоны не имеют со мной никакого дела.
Видя искреннее огорчение Жени, старик посоветовал обратить внимание на местную знаменитость, литератора Карамзинкина-Лошадникова. Вот уж кто должен быть вхож в масонские ложи. Или, на худой конец, знать, кто туда ходит.
Писатель оказался крепким орешком. Привычный скрываться от поклонников, Карамзинкин-Лошадников путал следы, уворачивался от встреч, скрывался в подворотнях и всячески избегал Барашкина. Но и Евгений набирался опыта. Устраивал засады; караулил в магазинах и барах, где бывал Карамзинкин; приходил на автограф-сессии, садился в первый ряд и многозначительно подмигивал.
После пары месяцев изнурительной осады у литератора не выдержали нервы.
— Что, что вам надо? — кричал он, повстречав Барашкина в подворотне. — Автограф? Давайте книгу, я подпишу. Или вы журналист? Берите своё интервью, и оставьте меня в покое!