Совершаете!
Мужчины немного помолчали, а я снова добралась до бумажек.
Вытягиваюсь…
— Поговори со своей змейкой, — наконец нарушает молчание Лим, — если ты прав, и она не заодно с ними, это единственное существо, которое может сейчас стать твоим союзником.
Еще чуть-чуть вытягиваюсь…
И….
ОЙ! Уй!
ШШШ-шш!
Хотя бабушка всегда говорила, что такие как я мужчинам с неба не падают, сваливаюсь!
Сваливаюсь прямо на голову одному вредному ректору.
Аааа! Ремень как никогда близко!
— Астра?.. Какого?.. — вредный ректор спотыкается, пытаясь выпутать свою голову из моих колечек, но я слишком сильно паникую, чтобы меня можно было так легко развязать. — ЗМЕИНАЯ! — рычит пару бесплодных попыток спустя, и я, разобравшись наконец, где у меня конец, а где попа, которая в опасности, сигаю аки ястреб вниз, на волю, туда, где он снова перестанет меня видеть.
Тикаю!
— СТОЯТЬ! — звучит громогласный приказ, и в ошеломительном рывке ректор неожиданно успевает поймать меня за кончик хвоста.
Вырываюсь, но в панике забываю, как снова сделать себя невидимой, особенно для тех, кто уже меня видел. Я дама такая, один раз увидев, развидеть меня уже сложно!
— Стой, сказал! — ректор не брезгует носиться за мной по кабинету, причем с таким страшным выражением лица, что попа уже заранее начинает писать завещание.
— А ну обернись, зараза!
Удираю!
Ныкаться надо, ныкаться!
Только куда?!
— ОБЕРНИСЬ, ВСЁ РАВНО ПО БРАСЛЕТУ НАЙДУ!
Ой-ой-ой, то есть браслетик я даже в истинной форме магически с собой прихватываю?
Какая досада!
Беру рискованный пробег в сторону окна, прицеливаюсь, уже почти допрыгиваю…
— Попалась! — не в меру быстрый ректор, где-то там на чужих змеях наловчившись, поймал меня прямо поперек туловища и крепко спеленал заклинанием.
Бой проигран, но не проиграна война!
Кусь!
— Ай! Астра, да заканчивай этот цирк!
Ну ладно.
Дрожу.
Дрожу и, немного подумав, оборачиваюсь, здраво посчитав, что в человеческой форме у меня больше шансов задобрить его жалостливыми взглядами.
Приняв человеческую ипостась, оказываюсь прямо на ручках своего укушенного, который смотрит на меня так, словно он тоже рано или поздно начнет кусаться.
— Нда, — слышим тихое из угла, где завис темноволосый, никак не принимавший участия в нашем коротком забеге. Дружно оборачиваемся к нему, переставив буравить друг друга взглядами. — Знаешь, друг, у меня нет больше вопросов о том, почему ты творишь неадекватные вещи. У меня теперь только один вопрос — как ты еще умудряешься творить адекватные.
