– Ну конечно! Скажи еще, что не помнишь, как твоего отца…
– Хватит!
Розалинда замерла, выразительно приподняв бровь. Несколько секунд я пытался совладать с собой, потом медленно опустил трубку, занесенную для удара. Телефон тоскливо звякнул, когда увесистая деталь легла на рычаг.
– Собирайся, Подольский, меня ждут другие пациенты, – докторша прошла к двери, громко цокая каблучками.
Приоткрыв створку, она обернулась. Полунасмешливый полупрезрительный взгляд смерил с ног до головы.
– Глупо ненавидеть тех, кем сам собираешься стать.
– С чего ты взяла…
– Не будем играть словами, Майк. Все мы надеемся примкнуть к долгоживущим. Потому что умирать – страшно. Отсюда и твоя любовь к деньгам. Отсюда баснословные расценки клиники. Бессмертие – дорогое удовольствие!
– Да не собираюсь я превращаться в лонгера! – подозреваю, моему голосу не хватило искренности.
– Ну… тогда ты – идиот, – Розалинда скрылась за дверью, поставив в разговоре жирную точку.
Какое-то время пришлось потратить на бесполезную саморефлексию. Вернее – просто тупо разглядывал закрытую дверь. Потом плюнул и принялся собираться.
В целом, Розалинда совершенно права. Любой здравомыслящий человек желает избежать смерти. Следовательно – стать долгоживущим. А поскольку удовольствие это, мягко говоря, не из дешевых, приходится крутиться. Много денег могут сделать человека счастливым. Но только очень много денег превращают в бессмертного.
Собрав немногочисленные манатки, спустился в просторный холл. Ждать пришлось не долго, Джонсон заявился минут через двадцать. Зайдя внутрь, передал мне тяжелый кошель. А уж расплачивался с дамой в регистратуре я сам.
Мисс Вуд не соизволила почтить своим присутствием. Не думаю, что разобиделась, просто пациентов и впрямь много, не станешь же с каждым возиться по часу. Ну ничего, нужно будет как-нибудь позвонить, пригласить в ресторан. Перефразируя ее же высказывание: не стоит смешивать работу и отношения.
Выбравшись на улицу, зябко закутался в плащ. Прохладно, сыро, мокро. Над дорогой стелется едва заметный туман. Где-то вдали гудят не останавливающиеся ни на минуту фабрики. Пыхтение машин наполняет воздух гарью. Все как обычно. Лондон в своем репертуаре.
– Джон, поехали перекусим, – осторожно, не делая резких движений, уселся рядом с водителем, – Может, по пицце? Или в японскую кухню?
– Нельзя, – напарник мрачно покачал головой, с натугой поворачивая зажигание, – Эльза велела везти тебя прямиком к ней.
